Перечень основных эмпирических характеристик 10 страница
билизации.31
Однако этот второй аспект интенсивностной характеристики
мыслительных процессов, связанный с внутренней энергетикой
их носителя, в контексте данной работы будет подвергнут спе-
циальному анализу ниже, в разделе, посвященном вопросу
о взаимосвязи структурных, статистических, энергетических
и других характеристик мысли. Что же касается первого из
аспектов интенсивностной характеристики мысли, выражающе-
го ее отношение к интенсивностным параметрам ее объекта-
стимула и обозначенного выше как психофизика мысли, то
здесь ситуация аналогична той, которая была рассмотрена
в связи с пространственно-временной структурой и модаль-
ностью.
31 См., напр.: Зейгарнпк Б. В. Введение в патопсихологию. Л., 1969.
61
Как было показано выше, основные модификации, которые
претерпевают пространственно-временные и модальные харак-
теристики при переходе от <первых сигналов> ко вторым, т. е.
от образных психических процессов к мыслительным, связаны
с преобразованиями в области пороговых величин, в которых
воплощены макро- и микролимиты соответствующих парамет-
ров. Но понятие порогов и психофизика как область исследо-
вания пороговых величин сформировались прежде всего в свя-
зи с исследованием отношений именно интенсивностных харак-
теристик ощущения и вызывающего его раздражения.
Уже на этих общих основаниях естественно ожидать, что
|
|
преобразования в области пороговых ограничений, которые про-
исходят при переходе от образа к мысли в области простран-
ственно-временных и модальных характеристик, куда понятие
порога попало как обобщение из сферы параметров интенсив-
ности, имеют место и в этой сфере, составляющей исходный
объект психофизики. И действительно, не требуется специаль-
ных лабораторных исследований, чтобы убедиться в том, что то
снятие пороговых лимитов, которое происходит в области про-
странственно-временных и модальных характеристик, в доста-
точно явной форме осуществляется при переходе от образа
к мысли и в отношении параметра интенсивности. И это снятие
лимитов относится здесь, и даже в первую очередь именно
здесь, ко всем видам пороговых величин. Так, в мысли снимают-
ся оба абсолютных порога интенсивности-нижний и верхний:
мысль в принципе может содержать информацию и о как угод-
но малой, и о как угодно большой величине интенсивности ее
объекта. Но в ней устраняются также и разностный, и диф-
ференциальный пороги. Отображаемая мыслью величина раз-
личия двух интенсивностей в принципе может быть также как
угодно малой (разностный порог), и отношение прироста интен-
|
|
сивности к ее исходной величине [Отношение -,\ здесь не явля-
ется константой. Иначе говоря, основные законы классической
психофизики (куда мы относим и закон Вебера-Фехнера,
и закон Стивенса) здесь не действуют. Таким образом, все ви-
ды порогов действительно снимаются.
Это снятие порогов интенсивности и выход за пределы дейст-
вия классических законов психофизики принимается и здесь-под
действием логического шаблона, базирующегося, по-видимому,
на иллюзии того же рода, что и в сфере пространственно-
сивностной характеристики вообще. Но выход за пределы дей-
ствия законов классической психофизики не является выходом
вообще из сферы психофизики в такой же мере, например, как
выход за границы диапазона действия законов классической
механики не означает прекращения действия более общих прин-
ципов механики, скажем, механики релятивистской или кванто-
62
вой. Не случайно поэтому Ф. Клике обобщил в своих исследо-
ваниях понятие <пихофизика> вначале на область восприятия
пространства, а затем и на всю сферу познавательных про-
цессов.32 Снятие порогов и соответственно расширение диапазо-
на отображения интенсивности и здесь, как в случае предше-
|
|
ствующих двух первичных характеристик, означает освобожде-
ние от субъективных ограничений, явным образом связанных
с собственным масштабом и системой отсчета человека как
носителя мыслительной информации. Поэтому интенсивностные
характеристики здесь опять-таки не ликвидируются, а объек-
тивируются.
Иллюзия их ликвидации, как и в предшествующих двух слу-
чаях, основывается, по-видимому, на ошибочном отождествле-
нии логико-символических и психологических компонентов
мысли и вытекающем отсюда игнорировании ее собственно
<психической> ткани. В символических компонентах мысли
интенсивностные параметры ее объекта действительно не ото-
бражаются ее собственными интенсивностными же характери-
стиками, а лишь кодируются, как и во всяком другом коде,
например в дискретном нервном коде, где интенсивность коди-
руется частотой. Исходя из этого факт представленности в мыс-
ли интенсивностных характеристик самого объекта, как, впрочем,
и других его характеристик, обычно относят лишь к ее содер-
жанию, а не к ее собственной предметной организации, моде-
лирующей интенсивностные свойства объекта средствами соот-
ветствующих -интенсивностных же параметров модели, пусть
|
|
с разной степенью инвариантности этого воспроизведения, так
сказать, в разном масштабе. Выход же к собственным, в дан-
ном случае интенсивностным, свойствам объекта в соответст-
вии с такой исходной установкой рассматривается тогда уже
только как результат логической операции умозаключения.
Этот открытый внешнему наблюдению логически-результатив-
ный аспект мысли, в котором опосредствованное соотнесение
с объектом реализуется путем дополнительной операции деко-
дирования ее символически-кодовой структуры, маскирует
скрытые под его феноменологической поверхностью компонен-
ты, непосредственно представляющие в психической ткани мыс-
ли интенсивностные параметры ее объекта ее собственными
интенсивностными характеристиками.
Заметим, кстати, что если это декодирующее соотнесение
с объектом было бы действительно результатом только логико-
символических операций умозаключения, составляющих един-
ственную реальность мысли (адекватно моделируемую к тому
же в электронно-вычислительных информационных устройст-
32 См.: Клике Ф. Проблемы психофизики восприятия пространства.
М., 1965.
63
вах), то тогда вся сфера семантики как извлечения предметно-
го смысла лежала бы вообще вне мысли как таковой (совер-
шенно так же, как она лежит вне сферы логико-символических
операций, совершаемых информационными машинами, резуль-
таты работы которых затем должны быть переведены на осмыс-
ленный человеческий язык). Придание мысли предметного
смысла, воплощенного в ее соотнесенности с объектами, при-
шлось бы тогда отодвинуть в некий надстраивающийся над
мыслью более высокий психический этаж, который, в свою оче-
редь, потребовал бы объяснения. А это уже regress in infinitum,
который не содержит никакого решения проблемы, а лишь ее
отодвигает. Это был бы эквивалент той же тупиковой трактов-
ки, которая считала отнесенность ощущения к пространству
объекта (его проекцию) результатом включения в него акта
мысли (например, бессознательного умозаключения, по Гельм-
гольцу). Здесь же отнесенность к объекту, касающуюся уже
не ощущения, а самой мысли (если она не содержит компонен-
тов инвариантного воспроизведения соответствующих парамет-
ров объекта, в данном случае его интенсивности), пришлось бы
объяснять участием психического <деятеля> более высокого
уровня, лем мысль, например творческой ролью сознания, ко-
торое и придает символической форме мысли ее предметный
смысл, переводя символ интенсивности в интенсивностную ха-
рактеристику ее объекта. Легко видеть, что такой ход рассуж-
дений не ведет к пониманию как более высокоорганизованных,
так и более элементарных уровней психических процессов.
Это теоретическое отступление в контексте данного эмпири-
ческого описания и именно в данном пункте продиктовано тем,
что оно относится по существу в одинаковой мере к положе-
нию вещей в области всех трех рассмотренных выше первич-
ных характеристик- пространственно-временных, модальных.
и интенсивностных. По отношению ко всем этим трем фунда-
ментальным параметрам, воплощающим в себе исходную спе-
цифичность психической информации по сравнению с общекодо-
вым уровнем организации нервных сигналов, срабатывает, как
уже упоминалось, бихевиористская схема, исключающая соб-
ственно психические компоненты из психологии (в данном слу-
чае из психологии мышления), т. е. по существу освобождаю-
щая мышление от психики и тем самым отождествляющая его
с оперированием символами на уровне <элементарных инфор-
мационных процессов>. Поскольку, однако, в реальной мысли-
тельной деятельности человека совершается переход к смысло-
вому содержанию, скрытому за логико-символическими опера-
циями мысли (т. е. система логико-лингвистических символов
интерпретируется, и благодаря этому объекты мыслительной
информации предстают перед ее носителем в их собственных
характеристиках), то если инвариантное воспроизведение этих
характеристик не входит в состав самой психической ткани
64
мысли, включаясь в него <снизу>, из сферы срундамешальныл
характеристик образов, тогда его неизбежно приходится объ-
яснять <сверху>, апеллируя, как упоминалось, к более высоким
уровням психического синтеза. Это совершенно не оправдано,
не говоря уже обо всем прочем, хотя бы просто в силу прин-
ципа <бритвы Оккама>: то, что фактически уже содержится под
мышлением и тем самым внутри его состава, объясняется
здесь действием дополнительных факторов, располагающихся
по существу над самой логико-символической структурой мысли.
Тем самым <сущности приумножаются без нужды>. Возникает
порочный круг и тупиковая ситуация, о которой говорилось
выше.
Такова общая эмпирико-теоретическая ситуация, которая
сложилась в сфере первого блока составляемого здесь списка
основных свойств мысли.
Следующая группа свойств, входящих в составляемый пе-
речень, охватывает характеристики, содержащие уже собствен-
но родовую специфику всего класса мыслительных процессов,
включающего и допонятийную, и высшую - понятийную - их
формы (взятые здесь опять-таки в соответствии с общим гене-
тическим принципом-как стадии развития). При этом в соот-
ветствии с принятой выше стратегией составления этого переч-
ня в первую подгруппу этой группы войдут характеристики,
составляющие структурные особенности мысли как результата
мыслительного процесса, поскольку они представлены в более
явной и определенной форме, <сверху> задающей вектор после-
дующего описания характеристик самого процесса становления
мысли как результативного образования.
3. Характеристики мысли как результата
и отдельной структурной единицы мыслительного
процесса
Речевая форма и ее структурная единица - предложение
Самый факт необходимой включенности речевых компонен-
тов в мыслительный процесс, или облеченности мысли в рече-
вую форму, который носит более скрытый характер и требует
специального экспериментального обоснования, будет рассмот-
рен в следующей подгруппе этой группы характеристик, по-
скольку он относится не только к мысли как готовой результа-
тивной форме, но и ко всей динамике процесса мышления.
Что же касается зрелой формы и структурной единицы
отдельной мысли, то не требует никаких специальных коммен-
тариев и экспериментальных обоснований тот простой и ясный
факт, что законченная отдельная мысль, взятая не в ее ситуа-
тивной, а в контекстной общепонятной форме, не может быть
выражена отдельным словом, а по необходимости получает
65
свое воплощение в целостном высказывании или фразе. При
этом минимальной структурной единицей такой фразы, сохра-
няющей еще специфику мысли как законченного целого, явля-
ется трехчленное предложение, содержащее подлежащее, ска-
зуемое и связку. Предельным же минимумом состава этой
структурной единицы, возникающим при переходе связки
в скрытую форму, но сохраняющим все же законченный харак-
тер, является двухкомпонентная структура, содержащая под-
лежащее и сказуемое. Этот универсальный характер трехчлен-
ного предложения как необходимой речевой единицы закончен-
ной мысли был очень отчетливо подчеркнут в его не просто
лингвистическом (что общепризнано), но именно психологиче-
ском и даже психофизиологическом значении еще И. М. Сече-
новым, анализ которого вообще очень глубоко проник в пси-
хологическую структуру мысли и ее место в общем ряду
познавательных психических процессов.
Приступая к рассмотрению вопроса о структуре и механиз-
мах предметного (что в упоминаемом контексте означает -
конкретно-образного) мышления, И. М. Сеченов сразу же ука-
зывает, что вопрос этот <разрешим лишь при условии, если
всё почти бесконечное разнообразие мыслей может быть под-
ведено под одну или несколько общих формул, в которых были
бы совмещены все существенные элементы мысли. Иначе при-
шлось бы разбирать сотни тысяч разных случаев. К счастью,
такая формула существует давным-давно, и мы все знаем ее
с раннего детства, когда учились грамматике. Это есть трех-
членное предложение, состоящее из подлежащего, сказуемого
и связки>,33
Анализируя далее вопрос об универсальном характере этой
структурной формулы мысли, И. М. Сеченов столь емко и точ-
но обосновывает ее всеобщность, что целесообразно и здесь
дословно воспроизвести его аргументацию: <Убедиться в ее
(т. е. этой формулы.-Л. В.) всеобъемлемости можно, к сча-
стью, очень легко и притом разом. У всех народов всех веков,
всех племен и всех ступеней умственного развития словесный
образ мысли в наипростейшем виде сводится на наше трех-
членное предложение. Благодаря именно этому мы одинаково
легко принимаем мысль древнего человека, оставленную в пись-
менных памятниках, мысль дикаря и мысль современника. Бла-
годаря тому же мы можем утверждать с полной уверенностью,
что и те внутренние скрытые от нас процессы, из которых возни-
кает бессловесная мысль, у всех людей одинаковы и произво-
дятся такими орудиями, которые действуют неизменно, как
звенья какой-нибудь машины>.34
-Сеченов И. М. О предметном мышлении с физиологической точки
зрения.-В кн.: Сеченов И. М. Избранные философские и психологиче-
ские произведения. М., 1947, с. 376.
34 Там же.
66
Ни самый факт наличия этой речевой структурной формулы
мысли, ни обоснование ее всеобщности не требует, по-видимо-
му, и сегодня никаких дополнительных пояснений. В контексте
данного перечня эмпирических характеристик, в котором струк-
турная формула речевой единицы мысли следует непосредствен-
но за группой ее первичных характеристик, необходимо указать
еще на одну особенность эмпирических аргументов И. AL Се-
ченова, выгодно отличающую его позицию от большинства бо-
лее поздних эмпирико-теоретических трактовок. Дело в том,
что трехкомпонентность речевой структурной формулы мысли
Сеченов вполне обоснованно выводит из того, что предметная
мысль отображает не просто изолированные объекты, а пред-
метные отношения. Отношения же по самой своей природе
минимум двухкомпонентны. Раскрытие отношений, в свою оче-
редь, требует сопоставления этих двух компонентов, или соот-
носящихся объектов. Тем самым в структурной формуле рече-
вой оболочки мысли должны быть представлены эквиваленты
не только самих соотносящихся объектов, но и эквивалент акта
их соотнесения. Поэтому структурная формула речевой едини-
цы мысли как отражения отношений включает в себя, если
это выразить в современных терминах, два операнда и один
оператор.
Универсальность же этой формулы - и именно это особенно
важно здесь подчеркнуть-Сеченов связывает с тем, что бес-
конечное разнообразие отображаемых мыслью отношений впи-
сывается, однако, в общую рамку. Такая рамка создается уни-
версальностью именно пространственно-временных межпредмет-
ных отношений. Поэтому И. М. Сеченов считает приведенную
трехчленную речевую форму эквивалентом мысли как члено-
раздельной пространственно-временной группы, компонентами
которой являются два предметных эквивалента и эквивалент
операции их связывания, или соотнесения. <Насколько мысль
представляет членораздельную группу .в пространстве или во
времени, связке в чувственной группе всегда соответствует
двигательная реакция упражненного органа чувств, входящая
в состав акта восприятия. Помещаясь на поворотах зритель-
ного, осязательного и других форм чувствования, мышечное
чувство придает, с одной стороны, впечатлению членораз-
дельность, а с другой - связывает звенья в осмысленную
группу>35
В итоге трехчленная структурная формула, по Сеченову,
одновременно воплощает в себе, с одной стороны, эквиваленты
пространственно-временной организации образно-предметного
материала мысли, воспроизводящего в ней соотносимые объек-
ты, и, с другой стороны,- эквивалент символической, речевой
операции этого соотнесения. Эти эмпирико-теоретические поло-
35 Там же, с. 381 (курсив наш.-Л. В.).
67
жения И. М. Сеченова в большей мере отвечают логике
и структуре характеристик мысли, чем более поздние данные
экспериментальной психологии мышления, в которой .закре-
пился традиционный разрыв логико-символических и простран-
ственно-временных свойств мысли.
Это объясняется общей теоретической монолитностью сече-
новской концепции, впервые охватившей единым принципом
организации не только нервные и элементарные нервно-психи-
ческие процессы, но и нервно-психические процессы самых раз-
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!