Контекст и ситуация при переводе
§ 40. В ходе предыдущего изложения нам неоднократно приходилось делать ссылки на понятие контекста, отмечая, что выбор того или иного соответствия при переводе во многом определяется контекстом, в котором употреблена та или иная языковая единица. В настоящем разделе мы дадим определение контекста и попытаемся выделить основные типы контекстов, существенные, с точки зрения характеристики переводческого процесса.
Под контекстом принято понимать языковое окружение, в котором употребляется та или иная лингвистическая единица. Так, контекстом слова является совокупность слов, грамматических форм и конструкций, в окружении которых встречается данное слово. Еще раз подчеркнем, что слово — далеко не единственная единица языка; другие лингвистические (и речевые) единицы, такие как фонемы, морфемы, словосочетания и предложения также встречаются не в изолированном употреблении, а в определенном языковом окружении, так что есть все основания говорить и о контексте фонемы, и о контексте морфемы, и о контексте словосочетания и даже предложения (совокупность других предложений, в окружении которых встречается данное предложение). Тем не менее для простоты изложения мы в дальнейшем (как это делалось и при рассмотрении других вопросов) будем оперировать примерами только на уровне слов.
В пределах общего понятия контекста различается узкий контекст (или «микроконтекст») и широкий контекст (или "макроконтекст»). Под узким контекстом имеется в виду контекст предложения, то есть лингвистические единицы, составляющие окружение данной единицы в пределах предложения. Под широким контекстом имеется виду языковое окружение данной единицы, выходящее за рамки предложения; это — текстовой контекст, то есть совокупность языковых единиц, окружающих данную единицу в пределах, лежащих вне данного предложения, иными словами, в смежных с ним предложениях. Точные рамки широкого контекста указать нельзя — это может быть контекст группы предложений, абзаца, главы или даже всего произведения (напр., рассказа или романа) в целом.
|
|
|
Узкий контекст, в свою очередь, можно разделить на контекст синтаксический и лексический. (Применительно к
169
фонеме и морфеме можно выделить также контекст фонологический и морфологический; однако эти виды контекста лежат вне пределов настоящего исследования.) Синтаксический контекст — это та синтаксическая конструкция, в которой употребляется данное слово, словосочетание или (придаточное) предложение. Лексический контекст — это совокупность конкретных лексических единиц, слов и устойчивых словосочетаний, в окружении которых встречается данная единица.
|
|
|
Наиболее существенную роль контекст играет в разрешении многозначности лингвистических единиц. Не считая случаев нарочитой или случайной (непреднамеренной) двусмысленности, контекст служит тем средством, которое как бы «снимает» у той или иной многозначной единицы все ее значения, кроме одного. Тем самым контекст придает той или иной единице языка однозначность и делает возможным выбор одного из нескольких потенциально существующих эквивалентов данной единицы в ПЯ. Конечно, роль контекста далеко не ограничивается разрешением многозначности слов и других лингвистических единиц; однако важнейшая его функция заключается именно в этом.
В процессе перевода для разрешения многозначности и определения выбора эквивалента иногда достаточно учета синтаксического контекста той или иной единицы, в частности, слова. Так, глагол burn может переводиться на русский язык как гореть и как жечь, причем выбор соответствия целиком определяется синтаксическим контекстом, в котором употреблено английское слово: в непереходной конструкции (при отсутствии прямого дополнения) burn переводится как гореть, в переходной (при наличии прямого дополнения или в форме страдательного залога) — как жечь. Ср. The candle burns — Свеча горит, но Не burned the papers — Он сжег бумаги. Для английского языка это весьма распространенный случай. Ср. sink — тонуть (неперех.), топить (перех.); drive — ехать (неперех.), гнать, веспи (перех.) и пр.
|
|
|
Чаще, однако, выбор эквивалента определяется лишь с учетом лексического контекста данной единицы, однозначность которой устанавливается в пределах определенного лексического окружения. Так, английское look в сочетании с прилагательным angry означает взгляд, а с прилагательным European — вид (напр., The town has a European look); английское way в сочетании с to the town
170
означает дорога, а в сочетании с of doing it — способ или метод и т. д. Можно привести огромное множество такого рода примеров. Для иллюстрации роли узкого лексического контекста при выборе переводческого соответствия приведем следующие английские предложения, содержащие многозначное существительное attitude:
Не has a friendly attitude towards all.
Он ко всем относится по-дружески.
There is no sign of any change in the attitudes of the two sides.
В позициях, занимаемых обеими сторонами, не видно никаких перемен.
Не stood there in a threatening attitude.
Он стоял в угрожающей позе.
Не is known for his anti-Soviet attitudes.
Он известен своими антисоветскими взглядами.
|
|
|
Число подобного рода примеров легко увеличить.
Иногда, однако, для определения значения исходного слова и выбора однозначного переводческого эквивалента учёт узкого контекста оказывается недостаточным и приходится прибегать к показаниям, содержащимся в широком контексте. В качестве примера приведем следующее предложение из повести Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи»:
Then I got this book I was reading and sat down in my chair. (Ch. 3)
Английскому chair, как было отмечено (см. § 20), в русском языке соответствуют как стул, так и кресло. В данном вложении, однако, не содержится никаких указаний, которыми мог бы руководствоваться переводчик при выборе русского эквивалента. Поэтому здесь необходимо обращение к широкому контексту.
Спустя два предложения, в том же абзаце мы читаем:
The arms were in sad shape, because everybody was always sitting on them, but they were pretty comfortable chairs.
Указание на arms дает нам ключ к переводу: Потом я взял книгу, которую читал, и сел в кресло.
Следует иметь в виду, что в данном примере (как и в других, приводимых нами) речь идет об определении и передаче референциальных значений языковых единиц. Если же
171
говорить о передаче прагматических значений, то, как было указано выше, решающая роль в их установлении и выборе способов их передачи принадлежит именно широкому контексту. Это относится не только к стилистической характеристике, регистру и эмоциональной окрашенности текста но, в значительной мере, также и к «коммуникативному членению» предложения, которое во многом определяется факторами широкого контекста (напр., наличием предварительного упоминания того или иного элемента предложения в предшествующих предложениях). Еще раз напомним, что объектом перевода являются не изолированные языковые единицы, а весь текст в целом как единое речевое произведение. Поэтому роль широкого контекста в процессе перевода ни в коей мере нельзя недооценивать.
§ 41. Наряду с этим нередко имеют место случаи, когда даже максимально широкий контекст не содержит в себе никаких указаний относительно того, в каком именно значении употребляется в данном случае та или иная полисемантическая единица и, стало быть, какой эквивалент должен быть выбран в данном случае при переводе. В этих случаях для получения требуемой информации необходим выход за пределы языкового контекста и обращение к экстралингвистической ситуации1. Под «ситуацией» имеется в виду, во-первых, ситуация общения, то есть та обстановка, в которой совершается коммуникативный акт; во-вторых, предмет сообщения, то есть обстановка (совокупность фактов), описываемая в тексте; в-третьих, участники коммуникации, то есть говорящий (пишущий) и слушающий (читающий)-
О том, какую роль играют эти три экстралингвистических фактора для понимания речевого произведения участниками коммуникативного процесса, речь уже шла выше (см. § 7 гл. 1). Сейчас нам важно подчеркнуть, что учет этих факторов во многих случаях является необходимым условием для правильного выбора соответствия той или иной единице ИЯ в процессе перевода. Яркий пример такого случая дает Я.И. Рецкер в книге «Теория перевода переводческая практика» (с. 32).
1 Иногда в этом случае говорят в «внеязыковом (экстралингвистическом) контексте» или о «контексте ситуации» (термин Дж. Ферса). Мы предпочитаем применять термин «контекст» лишь при обозначении языкового окружения той или иной лингвистической единицы, пользуясь для обозначения экстралингвистических факторов термином «ситуация».
172
В одной из газетных статей член парламента С. Силвермен был охарактеризован как "the oldest abolitionist in the House of Commons". «Большой англо-русский словарь» под ред. И.Р. Гальперина дает для слова abolitionist два соответствия: 1. сторонник отмены, упразднения (закона и т.п.); 2. (амер. ист.) аболиционист, сторонник аболиционизма. Второе значение (сторонник аболиционизма, то есть отмены рабства негров) здесь явно не подходит. Остается первое значение: очевидно, С. Силвермен является сторонником отмены какого-то закона или института, но для перевода необходимо уточнить, чего именно. Поскольку в данном тексте нет никаких указаний относительно этого, то правильный перевод возможен лишь при знании реальной обстановки в политической жизни Англии 1963 г. (когда была написана данная статья). В тот период в парламенте и вне его оживленно дебатировался вопрос к отмене смертной казни. Стало быть, здесь abolitionist следует переводить как 'сторонник отмены смертной казни'. С другой стороны, если бы речь шла об Америке 20-х — начала 30-х годов этого столетия, тогда то же слово нужно было бы переводить как 'сторонник отмены сухого закона'. Пример этот убедительно говорит о важности учета экстралингвистических факторов при переводе, на что уже неоднократно обращалось внимание в ходе предыдущего изложения. (Ср. также пример с выражением joining Europe в § 33.)
Итак, в процессе перевода «снятие» многозначности языковых единиц и определение выбора переводческого эквивалента обусловливается рядом факторов, как то: узким контекстом, широким контекстом и экстралингвистической ситуацией. Без учета всех этих факторов в их взаимодействии понимание речевого произведения и, тем самым, его перевод называются невозможными. Именно по этой причине лингвистический базой теории перевода, как было отмечено, должны служить, во-первых, лингвистика текста, во-вторых, макролингвистическое описание языка с учетом функционирования его системы во взаимодействии с экстралингвистическими явлениями, определяющими предмет, построение и условия существования объекта перевода — речевого произведения.
173
Глава четвертая
ПРОБЛЕМА ЕДИНИЦЫ ПЕРЕВОДА
§ 42. В первой главе мы определили перевод как процесс преобразования речевого произведения (текста) на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания. Это значит, что при переводе происходит замена единиц плана выражения, то есть единиц языка, но сохраняется неизменным (точнее, относительно неизменным) план содержания, то есть передаваемая текстом информация. Отсюда вытекает, что важнейшей задачей, стоящей перед переводчиком-практиком в процессе осуществления перевода и перед теоретиком перевода при описании («моделировании») этого процесса, является отыскание в исходном тексте минимальной единицы, подлежащей переводу, или, как ее принято называть, единицы перевода (unit of translation).1
Проблема единицы перевода — одна из сложнейших в теории перевода; существуют самые различные точки зрения на этот счет, вплоть до полного отрицания самой возможности существования такой единицы. Неясно также, каким критерием пользоваться при установлении единицы перевода и из чего при этом исходить — из единиц ИЯ или единиц ПЯ, из элементов языковой формы (структуры) или из элементов содержания («смысловых единиц») и т.д. Обзор различных точек зрения по этому вопросу можно найти в упоминавшейся выше работе В. Н. Комиссарова2.
1 З.Е. Роганова называет такую единицу «транслемой"; см. 3.Е. Роганова. Перевод с русского языка на немецкий. М., «Высшая школа», 1971, с. 30. Следует иметь в виду, что термин «единица перевода» во многом условен; точнее было бы говорить о единице переводческой эквивалентности (единице ИЯ, имеющей эквивалент в тексте перевода).
2 В.Н. Комиссаров. Слово о переводе, с. 185—190.
174
в настоящем исследовании мы ограничимся лишь тем, что изложим собственную позицию по данной проблеме.
Под единицей перевода мы имеем в виду такую единицу в исходном тексте, которой может быть подыскано соответствие в тексте перевода, по составные части которой по отдельности не имеют соответствий в тексте перевода. Иначе говоря, единица перевода — это наименьшая (минимальная) языковая единица в тексте на ИЯ, которая имеет соответствие в тексте на ПЯ; она, как мы увидим дальше, может обладать сложным строением, то есть состоять из еще меньших единиц ИЯ, но части ее, по отдельности взятые, «непереводимы», то есть в тексте перевода им никаких соответствий установить нельзя, даже если в ИЯ они обладают своим собственным, относительно самостоятельным значением.
В языкознании принято считать, что минимальной значимой единицей является морфема. Это действительно так; однако, как мы увидим из дальнейшего изложения, морфема лишь в крайне редких случаях выступает в качестве единицы перевода. Дело в том, что, во-первых, весьма многочисленны случаи, когда единым, нечленимым значением обладает не морфема, а языковая единица более высокого уровня — слово, словосочетание или даже предложение; во-вторых, даже тогда, когда эти единицы более высокого порядка — слова, словосочетания, предложения — являются семантически членимыми, то есть когда их. части (в том числе морфемы) обладают своим относительно самостоятельным значением, нередко в ПЯ им соответствует одна нечленимая единица, в составе которой нельзя найти соответствий частям единицы исходного текста. В таких случаях единицей перевода оказывается, опять-таки, не морфема (а часто даже и не слово и не словосочетание), а вся более "высокая» единица ИЯ-
По сути дела единицей перевода может быть единица любого языкового уровня. Поэтому необходимо, прежде всего, выяснить, какие уровни языковых единиц выделяются в структуре языка вообще.
В современном языкознании принято различать следующие уровни языковой иерархии:
- уровень фонем (для письменной речи — графем);
- уровень морфем;
- уровень слов;
- уровень словосочетаний;
175
- уровень предложений;
- уровень текста.1
В зависимости от того, к какому уровню относится единица перевода (то есть минимальная единица в ИЯ, которой может быть найдено соответствие в тексте на ПЯ), мы будем различать соответственно: перевод2 на уровне фонем (графем), на уровне морфем, на уровне слов, на уровне словосочетаний, на уровне предложений, на уровне текста. Рассмотрим теперь несколько подробнее эти случаи перевода на различных уровнях языковой иерархии.
§ 43. Перевод на уровне фонем (графем). Фонема (которой в письменной речи соответствует графема или буквенный символ), как известно, не является носителем самостоятельного значения, она играет в языке лишь смыслоразличительную роль. Тем не менее в практике перевода имеют место случаи, когда единицами перевода оказываются именно фонемы (или графемы), то есть фонемы ИЯ заменяются наиболее близкими к ним по артикуляции и акустическим свойствам фонемами в ПЯ (или же графемы ИЯ заменяются передающими сходные звуки графемами в ПЯ). Так, чтобы передать па русский язык английскую фамилию Heath [hi:T], нужно каждой фонеме в составе английского слова подобрать наиболее близкую по артикуляции и звучанию фонему русского языка: [h] заменяется русской фонемой [х'], [i:] — русской гласной [и], а спирант [T] - русским смычным согласным [т]. Таким образом, английская фамилия Heath на русский язык передается как Хит, то есть каждой фонеме исходного слова найдено соответствие в фонемном составе русского слова; иными словами, здесь в качестве единицы перевода выступает фонема. Такой вид перевода, при котором соответствие между единицами ИЯ и ПЯ устанавливается на уровне фонем, носит название переводческой (или практической) транскрипции (ср. выше, § 25 предыдущей главы).
В случае же, если соответствие устанавливается па уровне графем, то есть передается не звуковой облик, а написание (графическая форма) исходного слова, налицо перевод-
1 Отнесение текста к числу единиц языка является спорным; однако, как мы знаем, перевод имеет дело не с языком как системой, а с речью, с конкретными речевыми произведениями или текстами, поэтому для теории перевода выделение уровня текста является оправданным и необходимым.
2 Опять-таки точнее было бы говорить не о переводе, а о «переводческом эквиваленте».
176
ческая транслитерация.1 Так, передавая английское имя собственное Lincoln как Линкольн, мы заменяем английские графемы русскими, передавая тем самым графическийоблик слова, то есть транслитерируем его. (При использовании переводческой транскрипции это имя должно было бы передаваться как Линкен, поскольку фонетическое звучание его в английском языке ['liNkqn].
Следует, однако, отметить, что строгое разграничение транскрипции и транслитерации на практике проводится редко; обычно имеет место сочетание обоих приемов. Так, традиционная передача на русский язык английской фамилии Newton как Ньютон есть смешение транскрипции и транслитерации: последовательная транскрипция была бы "Ньютен", а последовательная транслитерация — Невтон (именно так эта фамилия передавалась в XVIII веке).
Перевод на уровне фонем (графем) принципиально отливается от всех других видов перевода тем, что, как было указано, фонемы (также как и графемы) сами по себе не являются носителями каких-либо значений. Поэтому естественно, что этот вид перевода может применяться лишь в весьма ограниченных масштабах. Более или менее регулярно он встречаетсялишь при передаче собственных имен и географических названий, напр., англ. Churchill — русск. Черчилль, англ. Liverpool — русск. Ливерпуль и пр. Однако и здесь имеют место исключения. Так, английским именам George, Charles, William, James обычно соответствуют русские транскрипции Джордж, Чарльз (или Чарлз), Вильям (или Уильям), Джеймс, за исключением тех случаев, когда эти имена обозначают английских (или других) королей; и тогда они передаются на русский язык как Георг, Карл, Вильгельми Яков соответственно. (Ср. George VI — Георг VI, Charles I — Карл I , William the Conqueror — Вильгельм Завоеватель, James Stuart — Яков Стюарт и т. д.) Английскиеимена Abraham, Isaac, Moses передаются на Русский язык как Абрахам, Айзек, Мозес соответственно, но в тех случаях, когда они обозначают библейских персонажей, они должны переводиться иначе: Авраам, Исаак, М оисейи т.д. Таким образом, даже в пределах имен собственных прием транскрипции и транслитерации используется с определенными ограничениями.
Другой случай применения того же вида перевода -
1 Добавление прилагательного «переводческий» необходимо для того, чтобы отличать транскрипцию и транслитерацию как прием перевода от их применения в лингвистическом исследовании.
177
это передача разного рода политических и культурно-бытовых реалий, например, brain drain — брейн-дрейн, shop steward — шопстюард, office — оффис, speaker – спикер (вПалате общин) и пр. (Подробнее см. выше, в разделе, посвященном вопросу о путях передачи так называемой безэквивалентной лексики.)
Говоря о случаях типа speaker — спикер, dancing (hall) - дансинг, lady — леди и пр., мы можем сомневаться, правомерно ли говорить здесь о переводе на уровне фонем. Действительно, поскольку слова типа спикер, дансинг, леди и пр. вошли в состав лексикона русского языка (то есть, являются узуальными эквивалентами соответствующих английских слов), с точки зрения переводчика, здесь выбор соответствия происходит на уровне слов: переводчик подбирает единицам английского текста словарные эквиваленты вне зависимости от того, передают они или нет произношение (или написание) исходного английского слова. Лишь тогда, когда переводчик, в силу отсутствия «готового» соответствия, вынужден сам создавать «окказиональный переводческий эквивалент» и прибегать к транскрипции, подыскивая русские соответствия каждой фонеме исходного слова, единицей перевода для него выступает именно фонема. Однако необходимо иметь в виду, во-первых то обстоятельство, что между эквивалентами «узуальными» и «окказиональными» (то есть языковыми и речевыми) нет строгой и определенной границы; во-вторых, что понятие «процесс перевода» мы трактуем исключительно в лингвистическом смысле (см. § 1): как определенное межъязыковое преобразование или трансформацию текста на ИЯ в текст на ПЯ, безотносительно к психолингвистической стороне этого процесса, то есть к деятельности самого переводчика. Поэтому в случаях типа speaker — спикер, lady— леди и пр., где для переводчика эквивалентность устанавливается фактически на уровне слов, лингвистическая теория перевода усматривает отношение между единицами ИЯ и ПЯ на уровне фонем, поскольку каждой фонеме исходной формы может быть найдено соответствие в форме ПЯ, стало быть, согласно нашему определению единицы перевода, таковой здесь является именно фонема. Сказанное относится к аналогичным случаям и на других уровнях языковой иерархии: так, перевод backbencher как заднескамеечник или the Mouse of Commons как палата общин мы трактуем, соответственно, как перевод на уровне морфем и слов, хотя для переводчика, если
178
он пользуется готовыми соответствиями, в первом случае единицей перевода оказывается слово, а во втором – словосочетание. Конечно, переводчику отнюдь не безразлично, как он переводит те или иные единицы исходного текста — используя уже имеющиеся в его распоряжении готовые языковые соответствия или же создавая их заново для данного конкретного случая; однако для последующей оценки характера переводческой эквивалентности это не играет существенной роли.
§ 44. Перевод на уровне морфем. В некоторых случаях единицей перевода оказывается морфема, то есть каждой морфеме исходного слова соответствует определенная морфема в соответствующем слове ПЯ. Например, такие поморфемные соответствия можно установить для пары английского tables — русского столы, где корню исходного слова table- соответствует корень русского стол-, а морфеме множественного числа -s — морфема -ы. (Правда, русское окончание -ы, в отличие от английского -s, выражает значение не только числа, но и падежа, но это не нарушает самого принципа поморфемного соответствия.) Такое же поморфемное соответствие наблюдается и при переводе английского backbencher русским заднескамеечник:
В этих случаях можно говорить о переводе па уровне морфем. Такой перевод — явление еще более редкое, чем (перевод на уровне фонем или графем: морфологическая структура семантически эквивалентных слов в разных языках обычно не совпадает, в особенности, в части грамматических (словоизменительных и словообразовательных) морфем, набор которых в разных языках различен.
§ 45. Перевод на уровне слов. Гораздо чаще в качестве единицы перевода выступает слово. Вот несколько примеров перевода на уровне слов с английского языка на русский:
179
В этих и им подобных примерах соответствия устанавливаются на уровне слов, то есть слова выступают в качестве единиц перевода, в то время как поморфемпых (и, тем более, пофонемных) соответствий здесь установить в целом нельзя (ср. англ, came—русск. при-ше-л; англ. home —: русск. дом-ой и пр.).
Необходимо иметь в виду, что, говоря о единице перевода, мы имеем в виду единицы исходного языка. Поэтому мы говорим о переводе на уровне слов и в тех случаях, когда слову в ИЯ соответствует не одно, а несколько слов (или целое словосочетание) в ПЯ. Ср., например:
...Jane and her mother were sort of snubbing her. (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 11)
...Джейн и ее мать относятся к ней свысока.
Английскому глаголу snub соответствует русское словосочетание относиться свысока; однако мы рассматриваем это как случай перевода на уровне слов, поскольку единицей исходного языка, которой может быть найдено соответствие в тексте на ПЯ, является здесь слово. В такого рода случаях (которые встречаются нередко) можно говорить о разноуровневых соответствиях, имея в виду, что единица перевода в ИЯ передается в ПЯ единицей, относящейся к иному (обычно более высокому, хотя возможен и обратный случай) уровню. В тех же случаях, когда единица перевода в ИЯ и ее эквивалент в ПЯ лежат на одном и том же уровне языковой иерархии, можно говорить об одноуровневых соответствиях (напр., морфеме в ИЯ соответствует морфема в ПЯ, слову в ИЯ — слово в ПЯ и т. д.).
Перевод на уровне слов («пословный») встречается гораздо чаще, чем перевод пофонемный и поморфемный, однако и он ограничен в сфере применения. Как правило, в предложении лишь часть слов получает при переводе пословные соответствия, в то время как остальные слова таких соответствий не имеют, и перевод остальной части предложения осуществляется на более высоком уровне — на уровне
180
словосочетаний. Лишь в немногочисленных случаях все предложение в целом переводится на уровне слов; обычно это крайне простые и элементарные по структуре предложения вроде приведенных выше. Редкий пример пословного перевода относительно сложного по структуре предложения приводится в книге Т.Р. Левицкой и А.М. Фитерман «Теория и практика перевода с английского языка на русский» (с. 17):
The Soviet proposal is an endeavour to create an atmosphere which will lead to further negotiations between the former allies and between the two German Governments.
Советское предложение является попыткой создать атмосферу, которая приведет к дальнейшим переговорам между бывшими союзниками и между обоими германскими правительствами.
Однако и здесь в русском предложении, в соответствии с грамматической структурой русского языка, нет эквивалентов английским артиклям, а такие служебные слова, как показатель инфинитива to и вспомогательный глагол will, передаются в русском тексте не словами, а морфемами (формы инфинитива и будущего времени).
Как правило, при переводе предложений более или менее сложной структуры разного рода грамматические и лексические факторы делают перевод на уровне слов невозможным или сводят его применение к минимуму.
§ 46. Перевод на уровне словосочетаний. Наиболее ярким примером такого перевода является перевод идиоматических или устойчивых (фразеологических) словосочетаний. Их значение, как известно, не равняется сумме значений их компонентов, то есть слов, в силу чего пословный перевод таких словосочетаний оказывается в большинстве случаев невозможным, и в качестве единицы перевода выступает все словосочетание в целом. Напр., англ, to catch fire – русск. загореться; англ, first night — русск. премьера; англ. to come to the wrong shop — русск. обратиться не по адресу; англ. to spill the beans — русск. выдать секрет или проболтаться и пр. Пословный перевод таких сочетаний возможен лишь в тех случаях, когда их «внутренняя форма» в ИЯ и в ПЯ по тем или иным причинам совпадает (ср. англ, to play with fire — русск. играть с огнем и т. п.).
181
Не следует, думать, однако, что единицей перевода на уровне словосочетаний могут быть лишь устойчивые или фразеологические сочетания. Нередко такой единицей оказывается словосочетание свободное, значение которого в ИЯ целиком и полностью слагается из суммы значений входящих в него слов. Ср. англ, to come late — русск. опоздать; англ, to get dressed — русск. одеться; англ, book parcel – русск. бандероль и пр. В этих примерах, хотя в составе английского словосочетания каждое слово сохраняет свое основное словарное значение, при переводе на русский язык в качестве единицы перевода выступает все словосочетание в целом. Вот несколько аналогичных примеров из перевода повести Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи».
I improved her game immensely, though. (11)
Но я ее здорово натренировал.
The one with the glasses made me give back to her. (15)
Та, что в очках, отняла чек у меня.
Не always shaved himself twice, to look gorgeous. (4)
Он всегда бреется по второму разу, красоту наводит.
"He's got this superior attitude all the time", Ackley said (3).
- Он всегда задирает нос, — говорит Экли.
В этих примерах английские словосочетания (выделенные жирным шрифтом) выступают в качестве единиц перевода, поскольку входящие в них слова, кроме структурно необходимых местоимений в первом и втором примерах, не имеют каких-либо соответствий в русском тексте – соответствие устанавливается на уровне всего словосочетания в целом.
Перевод на уровне словосочетаний — весьма распространенный вид перевода. Как было указано, при переводе чаще всего встречается такой вид соответствий, при котором некоторые слова в исходном предложении передаются пословно, то есть данная часть предложения переводится на уровне слов, а остальная часть — на уровне словосочетаний. Ср., например, следующий случай (пример взят нами из упомянутой выше работы Т. Левицкой и А. Фитерман):
Здесь на уровне слов устанавливаются следующие соответствия: terrestrial — земной; globe — шар; solar — сол-
182
нечную; system — систему. Оборот is a member of переводится на уровне всего словосочетания в целом: входит в.
§ 47. Перевод на уровне предложений. В некоторых случаях оказывается, что даже словосочетания не могут служить единицами перевода и что переводческое соответствие может быть установлено только на уровне всего предложения в целом. Опять-таки это часто имеет место тогда, когда переводимые предложения по своему значению являются идиоматическими, то есть их значение не равно сумме значений входящих в них слов и словосочетаний. К числу такого рода предложений относятся пословицы1; ср. например:
Every dark cloud has a silver lining.
Нет худа без добра.
Birds of a feather flock together.
Рыбак рыбака видит издалека.
Too many cooks spoil the broth.
У семи нянек дитя без глаза.
Как видно из примеров, при такого рода переводе единицей перевода выступает все предложение в целом — значение русского предложения совпадает со значением английского, но внутри самих этих предложений соответствий между словами или словосочетаниями установить нельзя. Таким же путем переводятся, как правило, и другие типы устойчивых «клише» или «формул» — разного рода надписи, сигнальные знаки, дорожные указатели, формулы вежливости и пр., ср., например:
Keep off the grass. — По газонам не ходить.
Wet paint. — Осторожно, окрашено.
Slow, men at work. - Тихий ход, дорожные работы.
Many happy returns of the day. — Поздравляю с днем рождения.
There's a good boy. — Вот умница, (или Вот паинька.)
Приведем несколько примеров перевода на уровне предложения из упомянутой повести Дж. Сэлинджера:
I have to admit it. (3)
Тут ничего не скажешь.
1 См. главу о переводе пословиц в книге Ю. Катцера и А. Кунина «Письменный перевод с русского языка на английский», М., "Высшая школа», 1964, с. 103—109.
183
Don't even mention them to me. (I)
Терпеть не могу.
...But outside of that I don't care much. (5)
...Но в общем это ерунда.
Обратим внимание, что в исходных английских предложениях нет ничего идиоматического — их значение вполне соответствует сумме значений входящих в них слов; тем не менее, перевод в данном случае осуществляется на уровне всего предложения в целом, которое выступает как одна неделимая единица перевода.
§ 48. Перевод на уровне текста. Наконец, имеют место и такие случаи, когда даже предложения не могут служить единицами перевода и когда такой единицей оказывается весь переводимый текст в целом, то есть вся группа самостоятельных предложений, объединенных в пределах одного речевого отрезка. Такое явление в прозе, видимо, является редким исключением; однако в таком специфическом виде перевода как перевод поэзии оно является вполне обычным. Приведем только один пример — сравним 49 сонет Шекспира в подлиннике и в переводе С. Маршака:
Against that time, if ever that time come,
When I shall see thee frown on my defects,
When as thy love hath cast his utmost sum,
Call'd to that audit by advis'd respects;
Against that time when thou shalt strangely pass
And scarcely greet me with that sun, thine eye,
When love, converted from the thing it was,
Shall reasons find of settled gravity –
Against that time do I ensconce me here
Within the knowledge of mine own desert,
And this my hand against myself uprear,
To guard the lawful reasons on thy part:
To leave poor me thou hast the strength of laws,
Since why to love I can allege no cause.
-------- -------- --------
В тот черный день (пусть он минует нас!),
Когда увидишь все мои пороки,
Когда терпенья истощишь запас
И мне объявишь приговор жестокий,
184
Когда, со мной сойдясь в толпе людской,
Меня едва подаришь взглядом ясным,
И я увижу холод и покой
В твоем лице, по-прежнему прекрасном,
В тот день поможет горю моему
Сознание, что я тебя не стою,
И руку я в присяге подниму,
Все оправдав своей неправотою.
Меня оставить вправе ты, мой друг,
А у меня для счастья нет заслуг.
Здесь между исходным текстом и текстом перевода нельзя установить соответствий ни на уровне отдельных слов (за исключением, разве, defects — пороки, hand — руку и leave — оставить), ни на уровне словосочетаний, ни даже на уровне предложений, ибо ни одно предложение русского текста, взятое изолированно, вне данного контекста не может считаться эквивалентным по значению предложениям английского текста. Единицей перевода здесь является весь переводимый текст в целом: несмотря на отсутствие соответствий между их частями, русское стихотворение в целом может считаться эквивалентным английскому, ибо оба они передают, в основном, одну и ту же смысловую и художественную информацию.1
Итак, мы видим, что единицей перевода может быть, по сути дела, единица любого языкового уровня — от фонемы до текста в целом. При этом особенно важно подчеркнуть, что на протяжении одного и того же текста единица перевода, как правило, постоянно меняется — ею оказывается то слово, то словосочетание, то целое предложение и пр. Одна из основных трудностей перевода заключается именно в умении в каждом конкретном случае отыскать единицу перевода, которая может лежать на любом уровне языковой иерархии.
§ 49. Понятие «уровня перевода» может быть, по нашему мнению, связано с распространенными в теории перевода понятиями «эквивалентного» (иначе — «адекватного»), «бук-
1 Здесь мы воздерживаемся от оценочных суждений в отношении качества перевода и его близости подлиннику.
185
вального» и «вольного» перевода. Вообще говоря, понятие переводческой эквивалентности («адекватности»), также как и буквализма и переводческой вольности, не сводится, видимо, исключительно к вопросу о выборе надлежащей единицы перевода на том или ином языковом уровне; однако для качественной характеристики перевода решающее значение, очевидно, имеет правильный выбор этой единицы в каждом конкретном случае на требуемом уровне языковой иерархии.
а) Перевод, осуществляемый на уровне, необходимом и достаточном для передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм ПЯ, является переводом эквивалентным. Все приведенные выше примеры перевода на разных языковых уровнях были примерами эквивалентного перевода — единица перевода во всех этих случаях была выбрана на уровне, необходимом и достаточном для полной передачи всей информации, заключенной в тексте подлинника (отвлекаясь от возможных потерь, вызванных причинами, неустранимыми по своему существу, о чем речь шла выше), при условии соблюдения всех грамматических, лексических и стилистико-прагматических норм переводящего языка.
б) Перевод, осуществляемый на более низком уровне, чем тот, который необходим для передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм ПЯ, оказывается переводом буквальным. Так, если английское словосочетание is a member (в приведенном выше предложении The terrestrial globe is a member of the solar system) перевести как является членом, то такой перевод будет буквальным, ибо для правильной передачи значения этого словосочетания, при соблюдении лексических норм русского языка, требуется перевод на более высоком уровне — на уровне словосочетания (входит в). Точно также, если английское предложение (предупредительную надпись) Keep off the grass перевести как Держитесь прочь от травы, то это и будет буквальным переводом — единицей перевода оказываются здесь слова, в то время как для правильной передачи смысла при соблюдении норм русского языка здесь необходим перевод на уровне предложения: По газонам не ходить.
Следует подчеркнуть, что буквальный перевод недопустим, ибо, как вытекает из его определения, при такого вида переводе либо искажается содержащаяся в исходном тексте информация, либо нарушаются нормы ПЯ, либо, наконец, имеет место и то и другое. По-
186
этому случаи буквального перевода, встречающиеся в переводческой практике, следует рассматривать как ошибку переводчика (сколь бы«типичной», распространенной ни была такая ошибка). Приведем несколько примеров:
...Не может быть ничего опаснее, чем нарушение «деликатного баланса сил», на котором держится мир в Европе. («Правда», 27.XI.72; цитата из английской газеты «Дейли телеграф»).
Здесь английское выражение a delicate balance переведено как деликатный баланс. Перевод здесь осуществлен на уровне слов, в то время как требуется перевод на уровне словосочетания — неустойчивое равновесие, что по смыслу точно совпадает с исходным английским выражением.
Такой же буквалистской ошибкой является широко распространенный перевод английского cold-blooded murder как хладнокровное убийство — такой перевод является поморфемпым: cold- хладно-, -blood кров-, -ed — н-, в то время как для правильной передачи значения этого слова требуется перевод на уровне всего слова в целом, а не его морфем — зверское убийство.
В упоминавшейся нами статье «Ложный принцип и неприемлемые результаты» И.А. Кашкип приводит большое количество примеров буквального перевода, которыми изобиловали русские переводы Диккенса, выполненные в 30-е годы под руководством Е. Ланна. Так, английское sweet pea в этих переводах передано как сладкий горошек; это - типичный буквализм, так как здесь на уровне слов переводится словосочетание идиоматического характера, значение которого не равно сумме значений составляющих его слов. Правильный перевод здесь должен быть — душистый горошек, то есть единицей перевода должно выступать все слово-сочетание в целом. Другой такой пример: a regular ass переводчики передают как регулярный осел, то есть, опять-таки, переводят на уровне слов, тогда как эквивалентный перевод должен осуществляться на уровне словосочетания: круглый дурак.1
в) Перевод, осуществленный на более высоком уровне, чем тот, который достаточен для передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм ПЯ, явля-
1 Другие примеры буквализмов в переводе произведений английской художественной литературы см. в упомянутой книге Н. Галь «Слово живое и мертвое», с. 32—33.
187
ется вольным. Вот несколько примеров такого рода перевода из повести Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» в переводе Р. Райт-Ковалевой.
Some things are hard to remember. (6)
Бывает, что нипочем не можешь вспомнить, как все было.
I was too depressed to care whether I had a good view or not. (9)
Когда настроение скверное, не все ли равно, что там за окошком.
I'm not kidding, some of these very stupid girls can really knock you out on a dance floor. (10)
Знаете, иногда она — дура, а танцует, как бог.
"I'm lonesome as hell." (19)
Меня тоска заела.
Примерами вольного перевода изобилует выполненный Н. Галь и Р. Облонской перевод повести X. Ли «Убить пересмешника...». Ср.:
Не was difficult to live with, inconsistent, moody. His appetite was appalling, and he told me so many times to stop pestering him. (12)
С ним стало трудно ужиться, то он злился, то дулся, настроение у него менялось пятнадцать раз на день. Ел он много и жадно, даже смотреть было страшно, и все огрызался — не приставай ко мне.
Во всех приведенных случаях перевод осуществляется на уровне предложений, то есть исходные английские предложения передаются как неделимые единицы, тогда как их вполне можно было бы перевести, как говорят, «ближе и тексту», то есть на уровне словосочетаний и даже отдельных слов.
Нетрудно заметить, что вольный перевод в целом более приемлем, чем буквальный — при вольном переводе, как правило, не имеют места ни смысловые искажения, ни нарушения норм ПЯ. Недостатком вольного перевода, однако, является то, что при нем значение исходного текста передается не вполне точно — происходит слишком большая потеря информации ввиду того, что исходный текст подвергается слишком глубоким преобразованиям там, где их можно было избежать. При этом всегда есть опасность перейти ту неуловимую грань, где вольный перевод перерастет в «отсебятину». Даже в вышеприведенных переводах, выпол-
188
ненных опытными мастерами, имеет место некоторое изменение передаваемого смысла по сравнению с исходным текстом; например, во втором примере в подлиннике речь идет лишь о душевном состоянии автора повествования, в то время как в русском переводе получается обобщение (сказанное относится не только к герою повести, но и к любому лицу вообще). У менее опытных переводчиков подобные смысловые отклонения при вольном переводе еще более заметны.
Разумеется, тезис о предпочтительности вольного перевода буквальному не является абсолютным — следует также принимать во внимание и жанровую характеристику подлинника. Если при переводе художественной литературы вольный перевод вполне терпим и встречается нередко, то при переводе текстов официальных, юридических и дипломатических вольный перевод совершенно недопустим.
В любом случае при переводе текстов всех типов и жанров тем видом перевода, к которому должен стремиться переводчик, является перевод эквивалентный. На практике, однако, квалификация того или иного перевода как «эквивалентного» или «неэквивалентного» (если иметь в виду перевод достаточно длинных отрезков текста) вряд ли может быть осуществлена с прямолинейной категоричностью. Правильнее будет говорить о разной степени эквивалентности перевода, о большем или меньшем его приближении к «полностью эквивалентному», который фактически оказывается скорее неким идеалом, чем реальностью.
Вопросу о путях и способах достижения эквивалентности перевода посвящена следующая глава нашего исследования.
189
Глава пятая
ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ
§ 50. Предыдущие главы были посвящены преимущественно описанию расхождений между системами двух языков (ИЯ и ПЯ) и их влияний на процесс перевода. Между тем мы подчеркивали неоднократно, что объектом перевода является не система языка как некая абстракция, а конкретное речевое произведение (текст подлинника), на основе которого создается другое речевое произведение на другом языке (текст перевода). Достижение переводческой эквивалентности («адекватности перевода»), вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков, требует от переводчика прежде всего умения произвести многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования — так называемые переводческие трансформации — с тем, чтобы текст перевода с максимально возможной полнотой передавал всю информацию, заключенную в исходном тексте, при строгом соблюдении норм ПЯ. О том, в каком смысле следует понимать термин «преобразование» или «трансформация», мы уже говорили в самом начале нашего исследования (§ 1).
В целях удобства описания все виды преобразований или трансформаций, осуществляемых в процессе перевода, можно свести к четырем элементарным типам, а именно:
1. перестановки;
2. замены;
3. добавления;
Опущения.
С самого начала следует подчеркнуть, что такого рода деление является в значительной мере приблизительным и условным. Во-первых, в целом ряде случаев то или иное преобразование можно с одинаковым успехом трактовать и
190
как один, и как другой вид элементарной трансформации. Например, типичная в случае перевода с английского языка на русский замена союзной связи предложений бессоюзием может с одинаковым основанием быть охарактеризована и как замена (один вид синтаксической связи заменяется другим), и как опущение (поскольку при этом происходит опущение союза, имеющегося в тексте на ИЯ). Во-вторых, что самое главное, эти четыре типа элементарных переводческих трансформаций на практике «в чистом виде» встречаются редко — обычно они, как будет видно из приводимых ниже примеров, сочетаются друг с другом, принимая характер сложных, «комплексных» трансформаций. С этими оговорками мы приступаем к рассмотрению выделенных нами четырех типов трансформаций, осуществляемых в процессе перевода.
Перестановки
§ 51. Перестановка как вид переводческой трансформации — это изменение расположения (порядка следования) языковых элементов в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника. Элементами, могущими подвергаться перестановке, являются обычно слова, словосочетания, части сложного предложения (clauses) и самостоятельные предложения в строе текста.
Наиболее обыкновенный случай в процессе перевода – это изменение порядка слов и словосочетаний в структуре предложения. Известно, что словопорядок в английском и русском языках неодинаков; это, естественно, не может не сказываться в ходе перевода. Ср. следующий пример:
(Цифрами 1, 2, 3, 4 обозначены основные члены предложения — подлежащее, сказуемое, обстоятельство места и обстоятельство времени, соответственно.) В этом примере порядок следования компонентов русского предложения в определенном смысле «прямо противоположен» порядку следования компонентов исходного английского предложения. Явление это, довольно частое при переводе, объясняется тем, что в английском предложении порядок следования его членов определяется правилами синтаксиса — подлежа-
191
щее (в предложениях без инверсии, которая встречается в ограниченном числе предложений и всегда структурно и функционально мотивирована) предшествует сказуемому, обстоятельства же располагаются обычно в конце предложения, после сказуемого (и дополнения, если таковое имеется), причем обстоятельство места обычно предшествует обстоятельству времени (это последнее нередко располагается также в начале предложения, перед подлежащим – Last night a suburban train was derailed near London). Что касается русского языка, в нем порядок слов в структуре предложения, как известно, определяется не синтаксической функцией слов (эта последняя достаточно четко обозначается морфологическими показателями), а тем, что известно под названием «коммуникативного членения предложения» (см. выше, § 28). В конце предложения, как правило (при неэмфатической интонации), ставится «новое», то есть слова, несущие в себе впервые сообщаемую в данном предложении информацию (в нашем примере, сошел с рельс пригородный поезд). Второстепенные же элементы — обстоятельства, обозначающие время и место действия, - располагаются обычно в начале предложения (за исключением тех случаев, когда они сами оказываются «новым», то есть когда на них приходится смысловой центр сообщения). Ср. другие аналогичные примеры:1
Коммуникативное членение предложения – отнюдь не единственный фактор, определяющий выбор того или иного порядка слов в предложении при переводе. Изменение словопорядка в процессе перевода может вызываться и другими причинами. В большинстве случаев оно сопровождается
1 В английских предложениях «новое» здесь выделено не порядком слов, а неопределенным артиклем (см. Ю. Катцер и В. Кунин, Указ, соч., с. 27).
192
трансформациями и иного характера, в частности, заменами, примеры которых будут даны ниже.
Иногда в процессе перевода наблюдается перестановка того или иного слова из одного предложения в другое, как, например, в нижеследующем случае:
...I put on this hat that I'd bought in New York that morning. It was this red hunting hat, with one of those very, very long peaks. (J. Salinger, The Catcher in the Rye , 3)
Я… надел красную шапку, которую утром купил в Нью-Йорке. Это была охотничья шапка, с очень-очень длинным козырьком.
Возможность такого переноса здесь обусловливается повторением существительного шапка, к которому относится переставляемое прилагательное красная, в двух смежных предложениях.
При переводе нередко имеет место также явление изменения порядка следования частей сложного предложения (clauses) — главного и придаточного предложения. См., например:
If he ever gets married, his own wife'll probably call him "Ackley". (J. Salinger, The Catcher in the Rye , 3).
Наверное, и жена будет звать его «Экли» — если только он когда-нибудь женится.
В английском тексте придаточное предложение предшествует главному, в русском же переводе — наоборот, главное предшествует придаточному. Встречаются и противоположные случаи. В следующих двух примерах в английском предложении главное предшествует придаточному, в русском же переводе порядок следования предложений меняется и одновременно сложноподчиненное предложение заменяется на сложносочиненное, то есть перестановка сопровождается характерной для перевода с английского языка на русский заменой типа синтаксической связи (см. ниже в разделе «Замены»):
The silver saucer clattered when he replaced the pitcher. (H. Lee, To Kill a Mockingbird, 3)
Он быстро поставил кувшин, даже серебряная подставка звякнула.
Не took another look at my hat while he was cleaning them. (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 3)
Он их чистил, а сам смотрел на мою шапку.
193
Наконец, как было указано, перестановке могут подвергаться и самостоятельные предложения в строе текста. В качестве примера рассмотрим нижеследующий:
"You gain' to court this morning?" asked Jem. We had strolled over. (H. Lee, To Kill a Mockingbird , 16)
Мы подошли к ее забору.1 — Вы в суд пойдете? спросил Джим.
Здесь необходимость перестановки вызвана тем, что форма Past Perfect во втором предложении английского текста выражает значение предшествования данного действия действию, обозначаемому в первом предложении. Поскольку русская форма подошли не выражает этого значения, сохранение исходного порядка следования предложений в переводе привело бы к смысловому искажению (действие, обозначаемое глаголом подошли, воспринималось бы как последующее, а не предшествующее действию, обозначаемому глаголом спросил), отсюда необходимость перестановки предложений. (Ср. иной способ передачи в русском языке грамматического значения английской формы Past Perfect — лексические добавления типа прежде, раньше и пр., описанные выше в § 37.)
Перестановки как вид переводческой трансформации встречаются весьма часто, однако, обычно они сочетаются с разного рода грамматическими и лексическими заменами, о которых речь пойдет в следующем разделе.
Замены
§ 52. Замены — наиболее распространенный и многообразный вид переводческой трансформации. В процессе перевода замене могут подвергаться как грамматические единицы — формы слов, части речи, члены предложения, типы синтаксической связи и др. — так и лексические, в связи с чем можно говорить о грамматических и лексических заменах. Кроме того, замене могут подвергаться не только отдельные единицы, но и целые конструкции (так называемые комплексные лексико-грамматические замены), примеры чего будут даны ниже.
1 Здесь передача strolled over как подошли к ее забору является примером контекстуальной конкретизации, о которой речь пойдёт ниже.
194
а) Замены форм слова
Примеры замен в процессе перевода грамматических форм слова (словоформ) — числа у существительных, времени у глаголов и др. — были приведены выше (см. §§ 36 и 38, гл. 3).
б) Замены частей речи
Этот тип замены является весьма распространенным. Простейший вид его — так называемая «прономинализация», или замена существительного местоимением, примером чего служит нижеследующий отрывок:
Сначала он висел в комнате деда, но скоро дед изгнал его к нам на чердак, потому что скворец, научился дразнить дедушку... (М. Горький, Детство , VII)
At first the bird hung in my grandfather's room, but soon he outlawed it to our attic, because it began to imitate him...
Встречается и обратная замена местоимения существительным, как например:
I took possession of his effects after his death', I explained. 'They were done up in a parcel and I was directed to give them to you.' (S. Maugham, A Casual Affair )
- Все, что осталось от него после смерти, отдали мне,— объяснил я. — Письма и портсигар были связаны в пакет. На нем было написано: передать леди Кастеллан, лично, (пер. М. Литвиновой)
Здесь конкретизация местоимений they и you осуществляется на основе данных широкого контекста; ср. несколькими страницами выше:
I took the parcel... Inside was another wrapping, and on this, in a neat, well-educated writing: ...Please deliver personally to the Viscountess Kastellan ... The first thing I found was a gold and platinum cigarette case... Besides the cigarette-case there was nothing but a bundle of letters.
Таким образом, здесь мы имеем еще один пример установления семантической эквивалентности на уровне всего переводимого текста в целом, выражающегося в перераспределе-
195
нии семантических элементов между отдельными предложениями текста на ИЯ и на ПЯ (см. выше § 3, 4).
Весьма типичной заменой при переводе с английского языка на русский является замена отглагольного существительного на глагол в личной форме. Вот примеры такого рода замены:
He had one of those very piercing whistles that was practically never in tune... (J. Salinger, The Catcher in the Rye , 4)
Свистел он ужасно пронзительно и всегда фальшивое
(Здесь, как и в других последующих примерах, замена существительного глаголом требует также замены прилагательного, определяющего существительное, на наречие: piercing — пронзительно.)
It is our hope that the Human Rights Commission will he able to establish a presence in Guyana. ("The Canadian Tribune", 21.III.73)
Мы надеемся, что Комиссия по правам человеку сможет послать своих представителей в Гайану.
(Здесь замена базируется на тождественности глубинной структуры номинализированной группы our hope и предложения мы надеемся; см. выше, § 39 и приведенный в нем пример замены отглагольного существительного abandonment личной формой глагола оставила.)
Закономерной и обычной является замена при переводе английского отглагольного существительного — имени деятеля (обычно с суффиксом -er) на русскую личную форму глагола.1 Такого рода примеры встречаются очень часто:
"Oh, I'm no dancer, but I like watching her dance." (G. Greene, The Quiet American, p. I, Ch. Ill)
- А я ведь не танцую, я только люблю смотреть, как она танцует, (пер. Р. Райт-Ковалевой и С. Митиной)
I'm quite a heavy smoker, for one thing... (J. Salinger, The Catcher In the Rye, I)
Во-первых, я курю, как паровоз...
I'm a very rapid packer. (ib., 7)
Я очень быстро укладываюсь.
...He's not a terribly good mixer. (ib., 8)
1 См. М. М. Фалькович. Возможные направления сопоставительных лексических исследований. «Иностранные языки в школе", 1973, № 1, с. 19—20.
196
...Он не очень сходится с людьми.
I am a very good golfer. (ib., 11)
Я очень хорошо играю в гольф...
I'm a very light eater. (ib., 15)
Я очень мало ем.
The funny part was, though, we were the worst skaters on the whole goddam rink. (ib., 17)
Но самое смешное, что на всем этом проклятом катке мы катались хуже всех.
Naturally, I never told him I thought he was a terrific whistler. (ib., 17)
Конечно, я ему никогда не говорил, что он замечательно свистит.
...Не was a pretty heavy drinker. (ib., 24)
Он... пил как лошадь.
Встречаются случаи замен и других частей речи. Довольно обычной является замена прилагательного (чаще всего образованного от географического названия) на существительное:
Australian prosperity was followed by a slump.1
За экономическим процветанием Австралии последовал кризис.
Ср. также the British Government — правительство Англии; the American decision — решение США; the Congolese Embassy — посольство Конго и пр. (Замена везде сопровождается, согласно правилам русской грамматики, перестановкой определения из препозиции в постпозицию к определяемому слову.)
Английские прилагательные в форме сравнительной степени могут при переводе на русский язык заменяться отглагольными существительными со значением увеличения или уменьшения объема, размера или степени (типа увеличение, уменьшение, повышение, понижение, сокращение и пр.2), например:
The stoppage, which is in support of higher pay and shorter working hours, began on Monday.
1 Пример заимствован из пособия Т.Р. Левицкой и А.М. Фитерман «Теория и практика перевода с английского языка на русский», с. 62, где имеются и другие примеры такой замены.
2 См. Ю. Катцер, А. Куни н. Указ, соч., с. 73.
197
Забастовка, участники которой требуют повышения заработной платы и сокращения рабочего дня, началась в понедельник.
Прилагательные при переводе могут также заменяться группой «предлог + существительное», выступающей в атрибутивной функции, как например:
You always got these very lumpy mashed potatoes... (J. Salinger, The Catcher in Ihe Rye, 5)
К ним всегда подавали картофельное пюре с комками.
Прилагательное в предикативной функции (с глаголом-связкой be или другим) часто заменяется глаголом: to be glad — радоваться, to be angry — сердиться, to be silent — молчать и пр., например:
...I was really glad to see him. (ib., 4)
...Я ему обрадовался .
He was too conceited, (ib., 4)
Слишком он воображает.
При переводе имеют место и другие типы замен частей речи, причем часто они сопровождаются также заменой членов предложения, то есть перестройкой синтаксической структуры предложения.
в) Замены членов предложения
(перестройка синтаксической структуры предложения) -
При замене членов предложения слова и группы слов в тексте перевода употребляются в иных синтаксических функциях, чем их соответствия в тексте подлинника – иначе говоря, происходит перестройка («переструктурирование») синтаксической схемы построения предложения. Причины такого рода перестройки могут быть различными. Чаще всего она вызывается необходимостью передачи «коммуникативного членения» предложения, о котором речь шла в предшествующих разделах.1 Мы уже отмечали, что в русском предложении порядок слов определяется почти исключительно факторами, связанными с «коммуникативным членением» — «новое», то есть слово или группа слов, несущие впервые сообщаемую информацию, ставятся (в неэмфатической речи) в конце предложения, а «данное» -
1 Подробно этот вопрос разработан в упомянутой выше диссертационной работе Л.А. Черняховской применительно к переводу с русского языка на английский.
198
слово или группа слов, которые несут информацию уже известную (обычно из предшествующего контекста) — в начале предложения. Что касается английского языка, то в нём порядок слов в предложении, как было сказано, определяется, прежде всего, факторами синтаксическими, то есть функцией того или иного слова как члена предложения: подлежащее в подавляющем большинстве случаев предшествует сказуемому, дополнение же следует за сказуемым.
С другой стороны, в английском предложении господствует, в целом, тот же порядок расположения элементов «коммуникативного членения» (данного и нового), что и в русском, за исключением того случая, когда «новым» является подлежащее-существительное с неопределенным артиклем (примеры чего были даны в § 51), в английском предложении господствует порядок «данное — новое». Это достигается, в основном, приведением синтаксической схемы английского предложения в соответствие с его коммуникативным членением: «данным» в предложении оказывается в подавляющем большинстве случаев подлежащее, а «новым» — «группа сказуемого или какой-нибудь из членов группы сказуемого (напр., дополнение). Это вызывает необходимость синтаксической перестройки предложения при его переводе на русский язык — английское подлежащее заменяется каким-либо второстепенным членом (дополнением или обстоятельством), стоящим (в качестве «данного») на первом месте, а один из второстепенных членов группы сказуемого английского предложения (дополнение или, реже, предикативный член при глаголе-связке) становится подлежащим русского предложения. Часто это требует также и соответствующей замены глагола-сказуемого.
Самый обычный пример такого рода синтаксической перестройки — замена английской пассивной конструкции русской активной, при которой английскому подлежащему в русском предложении соответствует дополнение, стоящее в начале предложения (как «данное»); подлежащим в русском предложении становится слово, соответствующее английскому дополнению с by или же подлежащее вообще отсутствует (так называемая «неопределенно-личная» конструкция); форма страдательного залога английского глагола заменяется формой действительного залога русского глагола. Ср., например:
Не was met by his sister.
Его встретила сестра.
199
He was given money.
Ему дали денег.
I was offered another post.
Мне предложили новую должность.
Visitors are requested to leave their coats in the cloakroom.
Посетителей просят оставлять верхнюю одежду в гардеробе.
The door was opened by a middle-aged Chinese woman… (S. Maugham, A Casual Affair)
Дверь нам отворила немолодая китаянка.
Такого рода трансформации («пассив → актив») встречаются весьма часто и описываются во многих грамматиках английского языка, предназначенных для русских.1 Как и другие трансформации, описываемые в этом разделе, они являются «обратимыми», то есть при переводе с русского языка на английский в соответствующих случаях применяется «противоположно направленная» трансформация «актив" → "пассив».
Довольно обычными (хотя они и не описываются в нормативных грамматиках) являются также случаи, когда подлежащее английского предложения при переводе на русский заменяется обстоятельством. Часто эта трансформация производится при наличии в английском предложении подлежащего-существительного или субстантивного словосочетания со значением времени; в русском предложении оно заменяется обстоятельством времени, а подлежащим становится слово или словосочетание, являющееся эквивалентом дополнения английского предложения. Эта трансформация требует также замены переходного глагола английского предложения непереходным глаголом (или, реже, глаголом в форме страдательного залога) в русском предложении. Ср. следующие примеры:
The last week has seen an intensification of the diplomatic activity...
В течение истекшей педели имела место активизация дипломатической деятельности... (или: На прошлой неделе наблюдалась...)
The eight years from 1963 through 1970 saw the publication of eight relatively full treatments of the subject. ("Language", v. 48, No 4)
1 См., напр., Л.С. Бархударов и Д.А. Штелинг. Грамматика английского языка, §§ 229, 232—234.
200
За восемь лет, с 1963 по 1970, было опубликовано восемь работ, дающих относительно исчерпывающее освещение этой проблемы.
Такой оборот с глаголом see (лишенным конкретно-лексического значения и обозначающим здесь лишь сам факт наличия, бытия того или иного события или явления) весьма типичен для языка английской прессы; ср.: 1973 saw... - В 1973 г....; The next week will see... — На следующей неделе...; Tonight sees... — Сегодня вечером и т. д. В функции дополнения к глаголу see обычно употребляется существительное отглагольного характера типа publication, beginning, renewal, performance и пр., которое в русском переводе трансформируется в глагол-сказуемое: было опубликовано, началось, возобновилось, было исполнено и пр.
Аналогичная трансформация имеет место и в других случаях, когда английское подлежащее («данное»), стоящее в начале предложения, выражает те или иные обстоятельственные значения. Так, нередко в русском переводе английское подлежащее заменяется на обстоятельство места:
The little town of Clay Cross today witnessed a massive demonstration... ("Morning Star", 4.XII.72)
Сегодня в небольшом городке Клей-Кросс состоялась массовая демонстрация...
...the room was too damn hot. (J. Salinger, The Catcher in the Rye, 3)
В комнате стояла страшная жара...
В последнем примере имеет место также замена частей речи — трансформация прилагательного hot в существительное жара.
Аналогичная синтаксическая трансформация наблюдается при переводе на русский язык типичных для английской прессы конструкций образца: The communique says...— В коммюнике говорится...; The resolution declares... — В резолюции сказано...; The note strongly protests... — В ноте выражается решительный протест... и т. п. Ср.:
The memorandum accuses the present government with violations which include the rigging of elections... ("The Canadian Tribune", 21.III.73)
В меморандуме нынешнее правительство обвиняется в ряде нарушений законности, в том числе и подтасовке результатов выборов.
201
Такого же типа обороты часто встречаются в текстах научного жанра, например:
Chapter 8 discusses some general considerations with regard to semantic structure. (W. Chafe, Meaning and the Structure of Language )
В главе 8 излагаются некоторые общие соображения касательно семантической структуры.
Fig. 50 shows diagrammatically a single-phase induction wattmeter. (M.А. Беляева и др., Сборник технических текстов на английском языке)
На рис. 50 изображена схема однофазного индукционного ваттметра.
(Здесь также имеет место замена частей речи — наречия diagrammatically на существительное схема.)
Приведем еще несколько примеров замены английского подлежащего русским обстоятельством, характерной для перевода газетно-информационных текстов:
The careful reconstruct ion of the last years has unearthed many historic treasures. ("Morning Star", 23.III.73)
В ходе проводимой за последние годы тщательной реставрации были обнаружены многочисленные исторические ценности.
Military operations carried out by them in some cases have involved whole divisions, (ib.)
В проводимых ими военных операциях иногда участвовали целые дивизии.
Нередко русское обстоятельство имеет при этом значение причины, как например:
The crash killed 106 people, ( из газет )
В результате авиационной катастрофы погибло 106 человек.1
Разумеется, этот тип синтаксической трансформации также является «обратимым», то есть при переводе с русского языка на английский происходит «противоположная» замена обстоятельства подлежащим, сопровождаемая другими требуемыми заменами. Приведем только один пример (большое
1 Указанный тип переводческих трансформаций описан в статье О. Мешкова «Об одном типе переводческих соответствий», «Тетради переводчика», вып. 9, 1972. с. 45—50.
202
количество аналогичных примеров приведено в указанной выше диссертации Л.А. Черняховской):
В сундуках у него лежало множество диковинных нарядов... (М. Горький, Детство )
His trunks were full of many extraordinary costumes...
Перестройка синтаксической структуры предложения при переводе может быть обусловлена и другими причинами, помимо необходимости передачи коммуникативного членения предложения. Подробное описание этой переводческой трансформации и причин, ее вызывающих, можно найти в существующих пособиях по переводу.1
Следует иметь в виду, что во многих случаях такого рода перестройка обусловливается соображениями не грамматического, а стилистического порядка. Так, в нижеследующем примере наблюдается одновременная замена как членов предложения, так и частей речи:
After dinner they talked long and quietly. (S. Maugham, Before the Party)
После обеда у них был долгий, душевный разговор, (пер. Е. Калашниковой)
Грамматические нормы русского языка вполне допускает здесь сохранение структуры исходного предложения: После обеда они долго и душевно разговаривали; однако стилистически гораздо более приемлемым оказывается первый вариант.
г) Синтаксические замены в сложном предложении
В строе сложного предложения наиболее часто наблюдаются следующие виды синтаксических трансформаций: 1) замена простого предложения сложным; 2) замена сложного предложения простым; 3) замена главного предложения придаточным и наоборот; 4) замена подчинения сочинением и наоборот; 5) замена союзного типа связи бессоюзным и наоборот.
1 См., напр., следующие пособия: В.Н. Комиссаров, Я.И. Рецкер, В.И. Тархов. Пособие по переводу с английского языка на русский. Ч. II; Т.Р. Левицкая, А.М. Фитерман. Пособие по переводу с английского языка на русский. М., Высшаяшкола», 1973.
203
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 517; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!