Келлерман Франсуа Этьен Кристоф 8 страница
Сен-Сира очень редко видели, особенно когда он стал уже видным военачальником, увлекающим в атаку своих солдат. А во время кампании 1813 года его в войсках вообще почти не встречали. Даже многие из младших офицеров, не говоря уже о солдатах, не знали своего маршала в лицо. Но иногда все же бывали случаи, когда в решающий момент сражения Сен-Сир мог проявить выдающуюся личную храбрость и мужество, бесстрашно появляясь в самых опасных местах. Обычно его видели на полях сражений не скачущим во весь опор на коне, а спокойно едущим шагом. Непроницаемое спокойствие военачальника моментально передавалось войскам и внушало им уверенность. Такое необычное поведение Сен-Сира в боевой обстановке озадачивало современников. Одни видели в этом только присущее ему поразительное хладнокровие, другие же склонны были усматривать в этом некий тонкий психологический расчет. И все же, несмотря на все негативные черты характера Сен-Сира, его высокий военный профессионализм никто и никогда не подвергал сомнению. Это был весьма деятельный и в то же время очень рассудительный военачальник, просчитывающий все свои действия на много ходов вперед и крайне редко попадавший впросак из-за того или иного опрометчивого решения. Редко кто из маршалов Наполеона мог, как Сен-Сир, многими часами корпеть в своем штабе над планированием предстоящих боевых действий или изучением боевых документов. В целом же, «ледяной маршал», как его иногда называли, был личностью далеко неоднозначной. С одной стороны, он вызывал у окружающих глубокое уважение к себе как способный и опытный военачальник, а с другой — не менее глубокую неприязнь из-за своего плохо скрываемого мизантропизма.
|
|
|
Начав свою военную карьеру убежденным республиканцем, Сен-Сир со временем, как и подавляющее большинство офицеров и генералов революционной армии, примирился с наполеоновским режимом. В конце же своей военной службы, как и многие другие высшие военачальники императорской армии, он, разочаровавшись в императоре, переходит на службу к Бурбонам, которым продолжает служить с тем же усердием, с каким он это делал, находясь на службе Республики и Империи. Но бывшие враги, против которых он сражался долгие годы, не оценили его усердия, и маршал, непонятый новыми хозяевами страны, вынужден был закончить свою военную и государственную деятельность и в 55-летнем возрасте удалиться на покой.
Сен-Сир был высоким и представительным человеком. Дополняя его характеристику, нельзя не отметить присущее ему еще с революционных времен честность, бескорыстие и республиканскую скромность. Он никогда не выпрашивал у Наполеона никаких наград и всякого рода милостей, как это делали некоторые из его коллег. Во время управления военным министерством Сен-Сир отказался от положенного ему жалованья министра, оставив себе лишь содержание по маршальскому званию. В 1817 году он наотрез отказался принять предложенный ему титул герцога и лишь под давлением двора и правительства вынужден был согласиться на титул маркиза.
|
|
|
Некоторые военные специалисты, исследовавшие военное искусство эпохи Революционных и наполеоновских войн, считают Сен-Сира одним из наиболее способных военачальников наполеоновской армии, не уступающим по уровню боевого мастерства Массене или Даву. На наш взгляд, это все же большая натяжка. Может, по своему военному интеллекту Сен-Сир и превосходил многих прославленных полководцев Первой империи, но в практическом плане ставить его на первые роли вряд ли правомерно. Масштаб не тот, да и боевые заслуги намного скромнее. Ведь даже победа под Полоцком в августе 1812 года, за которую Сен-Сир получил маршальский жезл, была далеко не такой уж блистательной, как, например, победа Даву при Ауэрштедте в 1806 году, и никак не претендовала на выдающийся военный успех. Генерал Ж. Моро, под началом которого Сен-Сир бывал не раз, как-то заметил: «С Дезе побеждают в сражениях, а с Сен-Сиром их не проигрывают». В этом глубоком по смыслу и лаконичном по содержанию высказывании знаменитого полководца сказано многое. Сен-Сир проявил себя также как способный военный администратор и крупный реформатор, о чем свидетельствует его деятельность на посту главы военного ведомства Франции в 1817—1819 годах. Он вошел в историю как способный военачальник, мужественный воин и человек твердых нравственных принципов.
|
|
|
Даву Луи Никола
Французский военный деятель Даву (Davout) Луи Никола (10.05.1770, Анну, департамент Йонна, Бургундия — 1.06.1823, Париж), маршал Франции (1804), герцог Ауэрштедтский (1808), князь Экмюльский (1809), пэр Франции (1815). Сын офицера. Происходил из старинного, но обедневшего дворянского рода д’Аву, известного во Франции еще с XIII века. Многие предки Даву доблестно служили на ратном поприще сначала герцогам Бургундским, затем — королям Франции. Военная служба в роду д’Аву считалась семейной традицией, неукоснительно сохранявшейся на протяжении 5 столетий. Поэтому судьба молодого Даву была заранее предопределена. Рано (в 9-летнем возрасте) лишился отца, погибшего из-за несчастного случая на охоте. Последовал примеру своих родичей и в 1785 году поступил в Оксерское военное училище. Завершил военное обучение в самом престижном в то время Парижском военном училище, по окончании которого был произведен в офицеры (сублейтенант) и определен на службу в Шампанский кавалерийский полк королевской армии (1788).
|
|
|
Однако особого рвения к военной службе молодой офицер на первых порах не проявил. Щедро одаренный от природы, он все свободное время посвящал не светским забавам и не совершенствованию своего профессионального мастерства, а занятиям, весьма далеким от военной службы. Особый интерес Даву проявил к философии, а также к трудам Вольтера, Ж. Руссо, Д. Дидро и других французских просветителей XVIII века. Он штудировал их целыми вечерами, а зачастую и ночами. Именно тогда он всей душой воспринял идеи революции и стал ярым противником существовавшего в то время во Франции феодально-абсолютистского режима. Родственники были разочарованы вольнодумством молодого Даву. Так его дядя, майор, служивший в том же полку, раздраженно писал родным, что, по его мнению, из племянника ничего путного не получится, военным человеком он не будет, поскольку вместо углубленного изучения военного дела забивает себе голову разной чепухой. Дядя Даву ошибся — его племянник на военном поприще достиг таких высот, о каких представители древнего дворянского рода д’Аву не могли и мечтать.
Великую французскую революцию Даву встретил восторженно и сразу же перешел на сторону восставшего против монархии народа. После отмены революционным правительством 19 июня 1790 года всех феодальных привилегий, в том числе и института наследственного дворянства, принял фамилию Даву. Однако вскоре революционные взгляды 21-летнего лейтенанта Даву восстановили против него большинство офицеров полка, сохранивших верность королю и монархии. Летом 1791 года дело дошло до публичного скандала, когда на одном из банкетов Даву демонстративно отказался поднять бокал «за здоровье короля» и ответил дерзостью попытавшемуся его урезонить старшему начальнику. Как «опозоривший честь полка» лейтенант Даву был подвергнут аресту с содержанием в крепости на 45 суток, а затем предан военному суду и изгнан из армии (сентябрь 1791 года). Этого потребовали офицеры-роялисты, не пожелавшие иметь в своем полку «предателя».
С началом Революционных войн Франции против европейских монархий (апрель 1792 года) Даву попытался восстановиться на военной службе и даже обращался по этому поводу в Законодательное собрание, но ничего не добился. К лету 1792 года обстановка на фронтах резко осложнилась. Французская армия терпела одно поражение за другим. Нависла прямая угроза над столицей Франции — Парижем. 11 июля 1792 года Законодательное собрание объявило — «Отечество в опасности!» По всей стране началось формирование батальонов волонтеров (добровольцев) для защиты Революции от интервентов, стремившихся подавить ее силой оружия и восстановить во Франции прежние порядки. Отставной лейтенант Даву одним из первых записывается добровольцем в 3-й батальон волонтеров родного департамента Йонна, где сразу же получает чин капитана, а через 3 дня — подполковника и избирается командиром батальона (сентябрь 1792 года). Батальон Даву вскоре вошел в состав Северной армии, которой командовал генерал Ш. Дюмурье. В рядах этой армии Даву участвовал в боях на севере Франции и в завоевании Бельгии, а также в неудачном для французов сражении при Неервиндене (18 марта 1793 года). Проявил в боях храбрость и мужество, показал себя способным и энергичным командиром. Когда весной 1793 года Дюмурье изменил делу революции, попытался поднять вооруженный мятеж против Республики и был объявлен вне закона, Даву как офицер, известный своей твердостью, решительностью и преданностью Революции, получил приказ комиссаров Конвента отправиться в штаб-квартиру Дюмурье и арестовать предателя. Однако выполнить этот приказ ему не удалось. 4 апреля он встретил генерала, сопровождаемого свитой, на дороге. Дюмурье попытался уговорить подполковника и возглавляемых им солдат присоединиться к нему, но получил решительный отказ. Поскольку сдаться генерал отказался, Даву приказал открыть огонь. Свита Дюмурье была рассеяна, но самому ему удалось бежать. Тем не менее преданность Даву делу революции была высоко оценена — он получил чин полковника и должность командира полубригады.
Весной 1793 года в Вандее вспыхнул крупный контрреволюционный мятеж, быстро охвативший обширную территорию. С установлением в стране якобинской диктатуры (2 июня 1793 года) революционные власти взяли за правило направлять в Вандею офицеров и генералов дворянского происхождения, чтобы в боях с мятежниками проверить их лояльность Республике и преданность делу революции. Одним из них был и 23-летний полковник Даву. Права на ошибку у таких офицеров и генералов не было, каждый промах или просчет стоил им головы. Но дорвавшимся до власти представителям крайних радикалов не дано было понять, что сражаться эти люди шли не за страх, а за совесть, что доказали свою верность идеалам революции они уже неоднократно, подтверждением чему служила кровь, пролитая ими на полях сражений. Парижские же политиканы, высокопарно именовавшие себя «представителями народа», не пролили в боях с врагами Французской революции ни единой капли своей крови. Они предпочитали, чтобы за них это делали другие. Эти «народные трибуны» в своей основной массе вообще не очень-то любили появляться на фронтах, опоясавших Республику по всему периметру ее границ, считая наиболее приемлемым для себя занятием «защищать революцию» не с оружием в руках на полях сражений, а в парламентских «баталиях». Они хорошо знали, что в армии их презрительно называли «героями трибуны», «адвокатишками» и т. п. и к их высокопарной риторике относились довольно иронично. Между прочим, одним из депутатов Конвента был и отчим Даву, адвокат Л. Тюрро де Линьер, придерживавшийся тоже самых радикальных взглядов (к тому времени он уже расстался с матерью Даву). Он был всего на 9 лет старше своего пасынка.
Прибыв в Вандею, Даву уже в первых боях с мятежниками проявил себя с самой лучшей стороны и вскоре был произведен в бригадные генералы (июль 1793 года), а через 5 дней — в дивизионные генералы (высшее воинское звание во французской революционной армии). Но молодой генерал неожиданно для всех вдруг отказывается от звания дивизионного генерала, обосновав это тем, что выполнял всего лишь своей воинский долг и не заслужил пока что столь высокой чести. Пролитой кровью — своей и своих соотечественников — на полях сражений в Вандее офицеры-дворяне убедительно доказали свою верность Республике.
Однако якобинский террор продолжал набирать обороты. Эпоха Просвещения, на идеалах которой были воспитаны многие будущие революционеры, вместо царства Разума, куда они стремились, породила гильотину, и карающий меч Революции зловеще засверкал над их головами. В августе 1793 года Конвент принимает закон, в соответствии с которым все офицеры-дворяне подлежали смещению с занимаемых ими командных должностей и увольнению из армии. Пламенный революционер Даву полностью поддерживает этот закон и сам подает рапорт на увольнение из армии (август 1793 года).
Однако события продолжают нарастать с неимоверной быстротой, и скоро для 23-летнего генерала наступает горькое разочарование в тех ценностях, которым он так страстно до сих пор поклонялся. Якобинские власти арестовали его мать, обвинив ее в переписке с эмигрантами. Правда, вскоре из-за недостатка улик ее все же освобождают (Даву в последний момент удалось уничтожить компрометирующие мать письма). Но весной 1794 года следует новый арест. На этот раз вместе со своей матерью за решетку попадает и ее сын — отставной генерал. Три месяца, вплоть до падения якобинской диктатуры, они провели в тюремном застенке. При свирепствовавшем в то время кровавом терроре каждый день из этих трех месяцев мог стать для них последним. Государственный переворот 9 термидора (27 июля 1794 года) принес им свободу.
После этого сурового испытания мировоззрение Даву коренным образом меняется. У него возникает стойкое отвращение ко всякого рода революционным переменам, которые теперь в его глазах ассоциируются только с анархией, хаосом и беспределом опьяненных не ограниченной никакими законами властью всякого рода политических проходимцев и негодяев. По мнению Даву, такие личности полностью дискредитировали идеалы революции, явив народу вместо ее светлого, привлекательного лика образ уродливого, кровожадного упыря.
В сентябре 1794 года Даву возвращается в армию, получив командование кавалерийской бригадой в Мозельской армии. Во главе ее участвовал в блокаде крепости Люксембург. Затем сражался в рядах Рейнско-Мозельской армии (генерал Ш. Пишегрю), принимал участие в осаде крепости Мангейм, в боях под Келем и Хаслахом. В ноябре 1795 года австрийцы окружили под Мангеймом и принудили к капитуляции одну из группировок французских войск. В ее составе были пленена и бригада Даву. Сам Даву вскоре был освобожден из плена под честное слово не участвовать в боевых действиях в течение одного года.
В ноябре 1796 года вернулся в Рейнско-Мозельскую армию (генерал Ж. Моро) и вновь возглавил кавалерийскую бригаду. Успешно действовал на завершающем этапе кампании 1796 года, отличился в ряде боев. Во время краткой кампании 1797 года особо отличился при переходе Рейнско-Мозельской армии через Рейн и захвате плацдарма на его правом берегу (апрель 1797 года).
После заключения Кампоформийского мира (17 октября 1797 года), завершившего многолетнюю войну Франции с коалицией европейских держав, стяжавший в конце этой войны славу лучшего полководца Французской республики генерал Наполеон Бонапарт начал подготовку к Египетской экспедиции.
В конце марта 1798 года в Париже состоялось знакомство Даву с Бонапартом. До этого последний ничего не слышал о Даву. Принять этого генерала Бонапарта попросил уже знакомый ему знаменитый генерал Л. Дезе. Несмотря на то, что Даву никакого особого впечатления при их первой встрече на Бонапарта не произвел, тот, уважая мнение Дезе, все же взял его к себе в Восточную армию.
Как командир кавалерийской бригады Даву принял участие в Египетской экспедиции Бонапарта (1798—1799). Участвовал во взятии Александрии (2 июля 1798 года), в сражении при Пирамидах (21 июля 1798 года), где было нанесено решающее поражение мамлюкам, а затем под командованием Дезе действовал против Мурадбея в Верхнем Египте.
В октябре 1798 года главнокомандующий армией генерал Наполеон Бонапарт от имени Республики за проявленную в боях личную храбрость и умелое руководство войсками объявил благодарность «гражданину бригадному генералу Даву».
Особенно отличился в бою при Самхуде (22 января 1799 года). При покорении Верхнего Египта являлся одним из ближайших боевых сподвижников генерала Дезе. Последним для Даву в Египте было сражение при Абукире (25 июля 1799 года), где Бонапарт впервые обратил на него внимание, оценив его командирские способности. За внешне колючим обликом этого кавалерийского генерала он рассмотрел человека незаурядных военных дарований и с тех пор уже не выпускал его из своего поля зрения.
Даву покинул Египет вместе с Дезе в марте 1800 года. Вместе они были захвачены англичанами в плен и провели целый месяц в Ливорно (Италия) в заключении.
После освобождения прибыл во Францию (май 1800 года), где получил лестное письмо Бонапарта, ставшего уже Первым консулом Французской республики. В своем письме глава государства писал, что он помнит и ценит заслуги Даву в Египте, и приглашал как можно скорее прибыть в действующую армию, чтобы принять участие в Итальянском походе 1800 года. Однако Даву не очень спешит. Он сначала навещает своих родных в Бургундии. Там он получает печальное известие о гибели в сражении при Маренго своего друга генерала Дезе. Лишь в июле 1800 года Даву прибывает в Париж, где Бонапарт производит его в дивизионные генералы и в августе 1800 года назначает командующим кавалерией Итальянской армии (генерал Г. Брюн).
Принял активное участие в боевых действиях в Италии на завершающем этапе кампании 1800—1801 годов, проявил себя как способный кавалерийский начальник армейского масштаба.
После завершения войны со 2-й антифранцузской коалицией и заключения Люневильского мира (9 февраля 1801 года) Бонапарт назначает Даву генерал-инспектором кавалерии (июль 1801 года), а в ноябре 1801 года — командиром гренадеров Консульской гвардии. Немаловажную роль в последнем назначении сыграло то, что к этому времени Даву зарекомендовал себя как один из ярых приверженцев Наполеона. При этом его преданность Первому консулу переходила в прямое преклонение перед ним. Конечно, это не осталось незамеченным со стороны главы государства, тем более, что отношения последнего с некоторыми из своих прежних друзей (например, с Ж. Ланном) в это время заметно ухудшились. Доверие Бонапарта к Даву все более возрастало.
Первый консул, который вскоре становится императором, осыпает своего нового любимца почестями и наградами. В 1803 году Даву назначается командующим войсками в Бельгии и награждается вновь учрежденным орденом Почетного легиона. В 1804 году наряду с другими выдающимися военачальниками французской армии Даву получает звание маршала Франции (19 мая 1804 года) и генерал-полковника гвардейских гренадеров, а также командорский крест ордена Почетного легиона. Затем Наполеон вручает ему высшую награду Франции — Большой крест ордена Почетного легиона (2 февраля 1805 года). В первом списке генералов, удостоенных сразу же с провозглашением во Франции империи высшего воинского звания — маршала, имя Даву стояло 13-м (после М. Нея). Между прочим, присвоение 34-летнему генералу Даву звания маршала Франции вызвало немалое недоумение в высших кругах французского общества. Его элита никак не могла понять — за какие-такие заслуги Наполеон удостоил столь высокого звания этого всегда хмурого бургундца, никогда не командовавшего армиями, ничем особенно не прославившегося в предыдущих войнах и к тому же не обладающего достаточно широкой известностью. Сходились на одном — за пресмыкательство и угодничество перед Наполеоном. Но настоящая боевая слава у Даву была еще впереди, тогда как целый ряд наполеоновских маршалов, прославивших свои имена в годы Революционных войн, уже перешагнули пик своей славы.
В 1805 году началась война Франции против 3-й антифранцузской коалиции. Даву возглавил 3-й корпус Великой армии, предводимой самим императором. Первой операцией, в которой ему довелось отличиться в ходе кампании 1805 года, была Ульмская (7—20 октября 1805 года), завершившаяся окружением и капитуляцией основных сил австрийской Дунайской армии под командованием генерала К. Макка.
Возглавляемый Даву 3-й корпус внес весомый вклад в достижение этой блестящей победы. В сражении при Аустерлице [20 ноября (2 декабря) 1805 года], решившем судьбу не только кампании, но и всей войны 1805 года, Даву командовал правым крылом французской армии, по которому союзники (русско-австрийские войска) нанесли свой главный удар. Проявив высокую стойкость и мужество, молодой маршал сорвал замысел противника охватить правый фланг французской армии, отразив все его атаки и, удержав свои позиции до тех пор, пока маршал Сульт не прорвал центр союзников и не овладел Праценскими высотами, что решило исход сражения в пользу французов. На последнем этапе Аустерлицкого сражения Даву перешел в контрнаступление, завершившееся полным разгромом основных сил союзников, действовавших на их левом крыле. Одним из главных героев блистательной победы Наполеона под Аустерлицем по праву был признан маршал Даву. С тех пор Наполеон уверовал в его выдающиеся военные способности и стал доверять наиболее ответственные поручения.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!