ПРОБЛЕМЫ СНАБЖЕНИЯ, СОБЛЮДЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ И ВЗАИМНОГО МОНИТОРИНГА
Почему происходит так, что некоторые присваиватели могут обеспечить себе новые правила, добиться квазидобровольного соблюдения этих правил и мониторить их соблюдение друг другом, а другие – нет? Как уже обсуждалось в разделе 2, поставку институций, соблюдение обязательств и взаимный мониторинг трудно объяснить с помощью существующих институциональных теорий. В разделе 3 я предложила начальное объяснение относительно соблюдения обязательств и взаимного мониторинга, в котором правила ОР соответствуют набору принципов проектирования. Объяснение также во многом основывается на предположениях, сделанных в разделе 2, относительно подверженных ошибкам лиц, которые адаптируют правила, – они применяют контингентные стратегии в сложных и неопределенных условиях. От таких людей ожидается, что они, в зависимости от обстоятельств, будут придерживаться правил, которые:
1) определяют круг присваивателей, которым разрешено использование ОР (1‑й принцип проектирования);
2) связаны с конкретными характеристиками ОР и сообществами присваивателей, использующих ОР (2‑й принцип проектирования);
3) разработаны, по крайней мере частично, местными присваивателями (3‑й принцип проектирования);
4) мониторятся лицами, подотчетными местным присваивателям (4‑й принцип проектирования);
5) для наказания применяют градуированные санкции (5‑й принцип проектирования).
|
|
|
Когда людям презентуются правила, соответствующие этим критериям, тогда и соблюдение обязательств – безопасное, выгодное и надежное. Обязательство соблюдать правила действует до тех пор, пока:
1) большинство лиц, находящихся в аналогичном положении, также придерживаются правил;
2) долгосрочные ожидания чистой выгоды благодаря соблюдению этой стратегии являются большими, чем долгосрочные ожидания чистой выгоды от использования кратковременных, доминирующих стратегий.
Эта стратегия выгодна, ведь если большинство людей будет следовать ей, им самим и будет лучше, чем в случае, когда они будут выбирать краткосрочные, доминирующие стратегии. Эта стратегия безопасна, потому что людей, придерживающихся такой стратегии, не смогут долго использовать другие лица, которые нарушают свои обязательства. Если наблюдается больший, чем минимальный, уровень нарушаемости правил, то лицо, которое придерживается контингентной стратегии, может снизить свой уровень соблюдаемости правил, пока уровень соблюдаемости правил другими не вернется к приемлемому уровню. Самопровозглашение намерения следовать такой стратегии – «я буду, если и вы будете» – вполне надежно при наличии мониторинга, поскольку каждый знает, что неспровоцированные нарушения могут быть обнаружены. Когда обнаруживается нарушение человеком правил, увеличивается вероятность, что и другие лица снизят свой уровень соблюдаемости правил во вред этому человеку.
|
|
|
Поскольку санкции градуированные, то лица, которые взяли на себя обязательство соблюдать контингентные стратегии, также знают, что в чрезвычайных ситуациях и в таких, в которых соблюдение правил будет иметь катастрофические последствия, случайные нарушения будут караться лишь небольшим штрафом или другим видом наказания. Также человека, который случайно сделает ошибку, будут ожидать умеренные санкции. Введение определенных санкций убеждает нарушителя правил, что могут быть обнаружены также и нарушения других. Способ, которым обеспечивается соблюдение правил, состоит в прощении случайных нарушений или ошибок и позволяет присваивателям избегать высоких расходов, которые могут возникнуть в результате жесткого применения единых правил в условиях изменчивой и неопределенной среды. Продолжение нарушения правил, однако, приводит к увеличению тяжести санкций.
Если случайное нарушение правил не обнаружено, то тем лучше для нарушителя в краткосрочной перспективе. Однако если кто‑то нарушает правила несколько раз и это остается незамеченным, он может пересмотреть свою оценку эффективности действующей системы мониторинга в сдерживании других от таких нарушений. Это может привести случайного правонарушителя к более высокому уровню правонарушений. Очевидно, что увеличение частоты незамеченных нарушений и ухудшение условий ОР приводят к росту вероятности того, что другие люди усилят свое противоправное поведение. Если усилия по мониторингу не возрастут, чтобы переломить эту тенденцию, со‑блюдаемость правил резко снизится. Итак, мониторинг и градуированные санкции необходимы для того, чтобы удерживать уровень со‑блюдаемости правил достаточно высоким и избежать запуска процесса, в котором увеличение количества правонарушений является питательной средой для поддержания такой тенденции и в дальнейшем.
|
|
|
Контингентное соблюдение правил требует, чтобы лица получали информацию об уровне соблюдаемости правил, принятом другими лицами. В противном случае разумно придерживаться такой контингентной стратегии человек не может. Один из способов получить эту информацию – время от времени заниматься мониторингом лично. Когда действующие правила соответствуют принципам проектирования, которые рассматривались в разделе 3 (дать лицам разработать правила, которые будут удерживать расходы на мониторинг на низком уровне), и лица выбирают контингентные стратегии, то они также мотивированы контролировать друг друга, чтобы получить информацию, необходимую для соблюдения этой контингентной стратегии. Аналогично, если люди начинают мониторинг других и узнают, что другие большую часть времени придерживаются правил, то они с большей вероятностью и сами будут готовы принять и/или дальше придерживаться контингентных стратегий.
|
|
|
Принятие контингентных стратегий увеличивает вероятность мониторинга. Мониторинг повышает вероятность принятия контингентных стратегий. Добавляя возможности использования дифференцированных санкций изначально – по их информационной ценности, а в конечном итоге – со сдерживающей целью, мы начинаем понимать, как сложная конфигурация правил, которая используется стратегически действующими лицами, помогает решать как проблемы исполнения обязательств, так и проблемы взаимного мониторинга. Вес этого объяснения приходится не только на единственную переменную. Там, где лица соблюдают правила и осуществляют взаимный мониторинг, тенденции укрепления институциональных механизмов и индивидуальные стратегии усиливают друг друга так, чтобы поддерживать паттерны последовательного, но не идеального поведения относительно соблюдения правил.
Остается невыясненным, как некоторые присваиватели преодолели, а другие – не преодолели проблемы, связанные с коллективной поставкой тщательно спроектированных институций, создающих ситуации, в которых люди считают выгодным, надежным и безопасным придерживаться контингентного следования правилам и взаимного мониторинга. Начальные аспекты объяснения институциональной поставки были представлены в конце раздела 4, где мы проанализировали в контексте стимулирующего политического режима инкрементную, последовательную и самопревращающуюся природу поставки институций. Большинство неудачных примеров, представленных в разделе 5, показали другую картину, в которой люди из‑за внутренних и внешних переменных не смогли преодолеть проблемы коллективного создания новых правил. Недавние попытки изменить теорию коллективных действий, чтобы объяснить достижения коллективных выгод отдельных лиц, действующих независимо, были сосредоточены почти исключительно на внутренних для ситуации переменных. Как влияющие на результаты, последовательно показаны одна или несколько из следующих переменных:
1) общее количество лиц, принимающих решения;
2) минимально необходимое количество участников для достижения коллективных преимуществ;
3) действующая ставка дисконтирования;
4) сходство интересов;
5) наличие участников с сильными лидерскими качествами или других активов.
Эти же переменные имеют отношение и к объяснению поставки институций, поскольку это однозначно проблема коллективного действия. Для объяснения некоторых случаев достаточно только этого набора переменных. В Алании относительно небольшое количество рыбаков (100), которые планируют жить и рыбачить здесь на протяжении многих лет (низкая ставка дисконтирования) и имеют очень схожие интересы (все используют одинаковые технологии), смогли самоорганизоваться и разработать новые правила, хотя никто из них не имел существенных активов. В Бодруме и Измире – большее количество рыбаков (400 и 1700). Некоторые из них являются местными жителями, а другие, чтобы порыбачить, приезжают издалека (ставка дисконтирования, которую трудно сопоставить с другими). Они имеют разнородные интересы (много различных типов используемых технологий и от четырех до шести подгрупп каждого типа). И несмотря на то, что некоторые из них имели значительные активы, они не смогли самоорганизоваться и разработать новые правила.
Но есть несколько аномалий1. В двух успешных бассейнах подземных вод было достаточно большое количество присваивателей (700 и 750), существенное несоответствие интересов и сравнительно высокие ставки дисконтирования, учитывая все альтернативные возможности, доступные для предпринимателей. В испанских huertas количество ирригаторов было еще больше (2400, 4800, 13 300 и 13 500) и системы были достаточно большими, а различия между выше‑ и ниже‑расположенными участками – существенными. Хотя крупных производителей подземных вод, которые вместе могли бы создать существенную разницу условий для ОР, было меньше, чем откачивателей в целом, но в испанских huertas подобные пропорции не сложились. Вместе с тем, количество рыбаков в Мавеле было немного более 200 и все имели схожие интересы и низкие ставки дисконтирования. Ни лидерство, ни тип производственной функции не помогает объяснить различия в результатах.
Наиболее часто используемые теории коллективных действий слишком скудны и трудно интерпретируются, поэтому не могут быть полностью удовлетворительными как основа для эффективного анализа политики в области институциональных изменений. Под «слишком скудными» я имею в виду, что не учитываются ключевые внутренние и внешние переменные, необходимые для объяснения самоорганизации. Под «трудностью интерпретации» я имею в виду то, что эти теории не дают точных выводов для подготовки рекомендаций относительно государственной политики. Какие политические последствия даст, например, знание того, что с размером группы увеличиваются трудности в организации коллективных действий? Следует ли просто презюмировать, что небольшие группы смогут позаботиться о себе и что внешняя власть должна управлять и руководить ОР, которые используются большими группами? Аномальные случаи показывают, что такой вывод неуместен.
Посмотрим еще раз на большие ОР (в пределах рассмотренных примеров) и на то, как именно те из них, которые достигли успехов в решении проблем коллективных действий, смогли это сделать. Для всех них характерен восьмой принцип проектирования: использование вложенных структур. Большие организационные единицы в этих системах построены на предварительно организованных меньших единицах. В испанских huertas фундаментальными организационными подразделениями являются третичные каналы. Расходы на организацию группы фермеров, которые живут рядом и присваивают непосредственно с одного и того же канала, значительно меньшие, чем затраты на организацию большой группы фермеров, многие из которых никогда не вступают в непосредственный контакт друг с другом. Но когда организованы меньшие единицы, то предельная стоимость построения структуры на этой организационной базе существенно меньше, чем стоимость построения без такой базы. Некоторые из испанских huertas имеют трех‑ или четырехуровневые структуры.
В филиппинской федерации zanjeras наименьшей единицей является рабочая группа (5 –10 членов). Каждое из отдельных zanjeras, включающее от 20 до 75 членов, организовано независимо. Только после того, как были сформированы эти подразделения, они федерализовались в большую единицу. А в Шри‑Ланке в очень больших сельскохозяйственных поселениях усилия по организации фермеров оставались напрасными, пока команда АИИО и Корнельского университета не организовала маленькие группы фермеров‑соседей для решения небольших проблем, чего можно было эффективно добиться путем непосредственного сотрудничества. Только после этих первых успешных попыток организации непосредственных маленьких групп они перешли к созданию формальной организации фермеров, которые совместно пользовались полевыми каналами. В конечном итоге в Гал Ойя развилась четырехуровневая система.
В бассейнах Реймонд, Западном и Центральном первым шагом было создание малых частных добровольных ассоциаций. Это позволило производителям получить и распространить достоверную информацию о состоянии их ресурсов. На базе этих структур было создано еще несколько предприятий, каждое из которых опиралось на уже сформированные подструктуры. Откачиватели могли использовать публичные возможности – суды, департамент природных ресурсов штата, законодательные органы, тематические референдумы – для получения информации и для того, чтобы участвовать в конституционном процессе принятия решений, которые считались бы законными и подлежащими исполнению, в Мохаве, наоборот, было решено организовать очень большую структуру и попытаться определить одновременно права на воду 15 различных бассейнов и подземной речной системы,
Успех в создании начальных мелких организаций позволяет группе лиц опираться на социальный капитал, который создается таким образом, для решения серьезных проблем с большими и сложными институциональными механизмами. Современные теории коллективных действий не настаивают на процессе наращивания институционального капитала. Итак, одна из проблем их использования в качестве основы для анализа заключается в том, что они не фокусируются на инкрементных самопреобразованиях, часто задействованных в снабжении институций. Обучение является инкрементным, самотрансформирующимся процессом.
Если посмотреть теперь на меньшие системы, в которых присваиватели не смогли организоваться, то мы получим второй урок. В Мавеле небольшая группа из 200 человек оказалась неспособной ни обеспечить выполнение своих правил доступа к ОР на основе семейного членства, ни побудить государственных должностных лиц обеспечить соблюдение национального законодательства для исключения новых участников. Небольшая группа присваивателей, чтобы избежать принудительного соблюдения формальных правил, смогла повлиять на национальных чиновников. То, как деятельность и политика внешних политических режимов может повлиять на уровень и тип самоорганизации для достижения коллективных выгод, не является одной из пяти переменных (см. приведенный выше список), включенных в существующие теоретические объяснения коллективных действий. в Ньюфаундленде небольшим группам местных рыбаков удалось разработать и поддерживать свои собственные правила, но, когда национальная власть отказалась признать их существование, эти институции ОР оказались слабыми.
На основе исследования примеров я могу утверждать, что деятельность внешних политических режимов была положительным фактором, помогая самоорганизоваться большинству производителей подземных вод в южной Калифорнии, но такая деятельность стала негативным фактором, из‑за которого прекратилась дальнейшая самоорганизация в Мавеле и возникла угроза этого в Ньюфаундленде. Теории самоорганизации и самоуправления более мелких единиц в рамках более крупных политических систем, объясняя поведение и результаты, безусловно, должны учитывать деятельность этих политических систем. Чтобы различать успешные и неудачные случаи самоорганизации в решении проблем ОР, надо учитывать, как стратегии внешних участников влияют на затраты и выгоды присваивателей ОР.
Третья проблема с современными теориями связана с тем, что не учитываются информационные и транзакционные издержки. Убеждение, что полная информация находится в свободном доступе и транзакционные издержки могут быть проигнорированы, не создает теоретических объяснений, которые удастся использовать в условиях, когда информации недостаточно, она потенциально предвзята, ее получение дорого стоит, а большинство транзакций – дорогие2. Исходя из предположения о наличии полной информации, трудно объяснить, почему люди мониторят соблюдение друг другом правил.
Подведем итог изложенному выше: есть три проблемы с текущими теориями коллективных действий, которые снижают их полезность в обеспечении основы для анализа институциональных изменений в ОР небольшого размера. Современные теории не учитывают:
1) необходимость отражать инкрементную, самотрансформирующуюся природу институциональных изменений;
2) важность характеристик внешних политических режимов в анализе того, как внутренние переменные влияют на уровень коллективного установления правил;
3) необходимость учитывать информационные и транзакционные издержки.
Признав эти проблемы, мы можем спросить, как начать преодоление разрыва между текущими теориями коллективных действий и эмпирическими примерами коллективных действий в ситуациях ОР для того, чтобы двигаться в направлении разработки более подходящих теорий институциональных изменений для анализа.
Что необходимо для разработки полезных теорий для анализа ситуации ОР, как и многих других важных политических вопросов, – это несколько иная ориентация теоретических усилий, связанных с анализом политики. Прозрачные аналитические модели обеспечивают важную часть теоретической основы для качественного анализа, но не всю основу. Для получения конкретных результатов от модели некоторые переменные не учитываются либо сознательно или бессознательно оставляются константами. Модели предлагают аналитикам возможные виды поведения и результаты в ситуации с конкретной структурой. Они не подсказывают, как определить структуру ситуации для проведения анализа. Модели, использующие такие предположения, как наличие полной информации, независимых действий, идеальной симметрии, отсутствие человеческих ошибок, отсутствие норм приемлемого поведения, нулевые затраты на мониторинг и обеспечение соблюдения правил, неспособность к изменению структуры самой ситуации, – помогают аналитикам получать точные прогнозы.
Однако модели, в которых делаются такие предположения, не обращают внимание политического аналитика на некоторые проблематичные переменные ситуации, влияющие на стимулы и поведение людей. Предположение наличия полной информации о поведении участника не подталкивает аналитика изучать, как лица получают информацию в «полевых» условиях, кто именно и какую информацию имеет, не является ли эта информация предвзятой. Предположение о наличии независимых действий не подталкивает аналитика ставить вопрос, принимают ли люди во внимание влияние своих действий на выборы, которые делают другие. Предположение о нулевой стоимости мониторинга не подталкивает аналитика к изучению эффективности различных правил мониторинга и соответствующих расходов. Предположение о фиксированной структуре не побуждает аналитика изучать, меняют ли люди свои правила, как они это делают и как политический режим усиливает или тормозит институциональные изменения.
Рамки, которые связывают целые семейства моделей вместе, также обеспечивают важную часть теоретической основы для анализа политики, поскольку они указывают на множество переменных и типы связей между ними, которые нужно рассматривать при проведении любых теоретических или эмпирических исследований по конкретному типу явления. Из рамок нельзя получить точные прогнозы. Из рамок выводятся вопросы, которые следует поставить для уточнения структуры ситуации и стимулов, с которыми сталкиваются лица. После того как стимулы уточнены, теоретик может анализировать ситуацию и прогнозировать вероятное поведение с точки зрения выбора стратегии и возможных последствий.
Итак, вместо того, чтобы создавать конкретные модели поставки институций, я буду развивать рамки для обобщения уроков, которые можно усвоить при изучении успешных и неудачных попыток присваивателей ОР изменить их институции. Рамки определяют набор переменных, которые, вероятнее всего, повлияют на решение о продлении действия или изменении правил. Рамки могут использовать теоретики в разработке более точных теорий и моделей теорий институционального выбора. Их также можно использовать с целью организации дальнейших эмпирических исследований для генерирования данных об относительной важности отдельных переменных в контексте других конфигураций переменных.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 190; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!