Экологическая миссия России как «национальная идея»

Родоман Б.Б. (Москва)

Для сохранения биосферы и выживания человечества необходимо, чтобы от четверти до трети всей земной суши занимали более или менее естествен­ные леса, степи, прерии, луга, тундры, высокогорья с ледниками и снежника­ми и другие природные ландшафты с присущим им диким животным миром. Эта ориентировочная, весьма приблизительная экологическая норма почти полстолетия обращается в научной литературе и принята нами как некото­рый важный квазипостулат¹²³. Желательно, чтобы природные, натуральные земельные угодья пронизывали даже высоко урбанизированную и густо на­селенную людьми среду, хотя бы в виде нешироких коридоров, но поскольку это во многих регионах мира трудно осуществимо, то должна быть и эколо­гическая компенсация в виде стран, где природный ландшафт наличествует в избытке и имеет, тем самым, международное значение.

Россия — одна из немногих крупных стран (наряду с Канадой и Бра­зилией), которая могла бы стать «профессиональным» экологическим до­нором для мирового сообщества. На мой взгляд, желательна экологическая специализация нашей страны в глобальном масштабе¹²⁴ — превращение большей ее части в национальные парки, природные заповедники, а также в промыслово-охотничьи, рыболовные и прочие полудикие биоресурсные угодья, используемые в разумных пределах естественного прироста биомас-сы¹²⁵. Рассмотрим доводы в пользу такого нестандартного решения.

¹²³ Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера: Сборник статей. Смоленск, 2002.

¹²⁴ Родоман Б.Б. Экологическая специализация России в глобализирующемся мире: «не­
стандартное решение»? // Пути России: существующие ограничения и возможные вариан­
ты. М., 2004.

¹²⁵ Уатт К. Экология и управление природными ресурсами. М., 1971.

597

Национальная идея России

1. Сжатие обитаемого пространства. Российская империя заняла больше земель, чем смогла освоить и заселить. В наши дни обитаемое людьми про­странство внутри Российской Федерации сокращается и фрагментируется¹²⁶. Этот процесс стал весьма заметным еще в советское время, особенно после укрупнения колхозов и объявления малых деревень неперспективными, а после краха СССР он только усилился. Более или менее «цивилизованная жизнь» (по западноевропейским стандартам) в современной России оказа­лась возможной только в больших городах и отчасти в их пригородах, а также кое-где вдоль крупнейших транспортных магистралей. Остальное простран­ство используется незначительно и даже слабее, чем до революции 1917 г.

Упадок деревни — это отчасти всемирный процесс, обратная сторона все­общей урбанизации, но это и хроническая, тысячелетняя болезнь России, вызванная непрекращающимся насилием над сельскими жителями, кото­рым не позволяли развиваться самостоятельно, а постоянно давили, разо­ряли сверху — податями, повинностями, реформами, репрессиями. В том или ином смысле «нормальное», «здоровое» сельское хозяйство за пределами Черноземья и Северного Кавказа существует в виде товарных агрокомплексов в пригородных зонах вокруг больших городов, а разносторонняя крестьян­ская жизнь и демографически полноценное сельское население наблюдается у некоторых нерусских народов Поволжья, Урала и Сибири — не столько как их этническая специфика, сколько как пережиток прошлого¹²⁷. У этих наро­дов в сельской местности сохраняется многодетная семья и патриархальный уклад, который в начале ХХ в. был повсеместным и у русских крестьян (вну­трисемейное разделение труда, отход на заработки в города и т. п.). Так, у по­волжских татар сельское хозяйство, поддерживаемое всеми членами семьи, удачно сочетается с вахтенной работой мужчин на городских стройках¹²⁸.

В наши дни нерусские народы Волго-Урала оказались прекрасными на­следниками вымирающей русской крестьянской культуры¹²⁹. Но русские, разоренные коллективизацией и раскулачиванием деревни, и отчасти раз­вращенные своим положением «титульного этноса», в большей степени пе­реселились в города насовсем и утратили связь с землей, в массе поступили на работу на фабрики, затем «ушли жить» в партию, в милицию, в госбезо­пасность, в элитные части армии, разбросались по огромной стране, везде чувствуя себя как дома. А малочисленные народы крепче держатся за свою

¹²⁶ Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М., 2001.

¹²⁷ Нефедова Т.Г. Сельская Россия на перепутье: Географические очерки. М., 2003.

¹²⁸ Нефедова Т.Г., Пэллот Дж. Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?
М., 2006.

¹²⁹ Каганский В.Л. Внутренний Урал // Отечественные записки, 2003, № 3. С. 427–437; Ка-
ганский В.Л., Родоман Б.Б. Неизвестная Чувашия // Гуманитарная география. Научный
и культурно-просветительский альманах. Вып. 2. М., 2005. С. 449–484; Родоман Б.Б. Башки­
рия: начало пути // Отечественные записки, 2003, № 3. С. 438–444.

598

Стендовая секция

землю как за единственную и незаменимую малую родину. Сыграла свою роль и меньшая подверженность мусульман пьянству.

В остальной сельской местности коренное население заметно деградиру­ет и вырождается; там круглый год проживают главным образом инвалиды и пенсионеры, а из мужчин трудоспособного возраста и состояния — не­исправимые алкоголики, перебивающиеся случайными заработками, но не способные к дисциплинированному наемному труду. На большей части российского Нечерноземья деревня если не исчезла совсем, то стала релик­товым явлением и поддерживается только летней деятельностью горожан, а вокруг городов преобразовалась в дачные поселки¹³⁰.

Известные надежды на экономическое и социальное развитие России можно отнести к ее большим городам и к окружающему их субурбанизи­ рованному ядру, сосредоточенному вокруг Москвы и распределенному воз­ле региональных «столиц» (центров «субъектов федерации»). А чтó делать с остальной территорией, внешней и внутренней периферией, занимающей миллионы (!) квадратных километров? Думается, что ареалы экономическо­го затишья и упадка можно превратить в места процветающего природного ландшафта, который ведь все равно должен где-то размещаться.

2. Одичание земли, ренатурализация ландшафта. В России после 1991 г. увеличилась социально-экономическая поляризация, усилились различия и усугубилась пропасть между богатым, влиятельным меньшинством и бед­ным, бесправным большинством сограждан. Аналогично возросли контра­сты между столицей и провинцией, центрами и периферией на всех тер­риториальных уровнях: и в рамках страны, и в каждом регионе (субъекте федерации), и во внутриобластном (сельском) административном районе, и в отдельно взятом городе. В географических районах разного размера и ранга относительный подъем центров сопровождается упадком окраин. Тем самым, появляются новые «пустыри», подходящие для (само) восста­новления природных биоценозов.

Разительная поляризация российского общества повлекла за собой эко­ логическую поляризацию ландшафта, растительного покрова, дикого живот­ного мира. В Нечерноземье исчезают созданные трудом многих поколений культурные угодья — пашня, сенокосы, пастбища — в противоположных транспортно-географических условиях: с одной стороны, вдали от больших городов и магистральных дорог; с другой стороны — в пагубной близости от алчных городских застройщиков.

Поляризация животного мира идет, так сказать, с обратным знаком: погибают требовательные к среде звери-«аристократы» — леопард, тигр,

¹³⁰ Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен: Монографический сборник. М., 2001; Махрова А.Г., Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Московская область сегодня и завтра: Тен­денции и перспективы пространственного развития. М., 2008; Родоман Б.Б. Великое при­земление (парадоксы российской субурбанизации) // Отечественные записки, 2002, № 6.

599

Национальная идея России

а выживают более всеядные «плебеи», приспособленные к дистанционно­му сосуществованию с людьми. Так, возвращаются в прежние места обита­ния и облюбовывают себе новые экологические ниши дикий кабан, лисица, заяц, лось, а кое-где и волк.

Несмотря на немалые достижения в природоохранном законодатель­стве, добиться его сколько-нибудь эффективного применения в нашей стра­не пока не удалось. Российские законы и обычаи фактически не защищают биосферу, ее элементы сохраняются только благодаря относительно плохой транспортной доступности (по сравнению с привычными и престижны­ми способами передвижения). Выходит, что в парадоксальных российских условиях бездорожье и удорожание транспорта экологически полезны. И, наоборот, нет более верного способа погубить любой природный объект, как провести к нему автодорогу. Относительно плохую транспортную до­ступность уязвимых природных объектов можно поддерживать, ускоряя и удешевляя сообщение по редкой, но мощной сети немногих главных ма­гистралей, и развивать общественный транспорт; иными словами, не стро­ить новые дороги, но улучшать существующие. В таком случае поездки в глубинку будут казаться сравнительно медленными, длительными и труд­ными, требующими чрезмерных затрат драгоценного времени. Это одно из фундаментальных положений известной концепции «поляризованного ландшафта»¹³¹.

В России еще сохранились обширные территории, где даже при силь­ном нарушении естественного ландшафта не все потеряно, природные ком­плексы могут восстановиться, хотя леса вторичны и далеко не девственны. Представления о застроенности, заселенности и загрязненности земли у большинства россиян преувеличены, потому что они не отходят пешком далее 2 км от проезжих дорог. Внедорожный мир России огромен, просто­рен, пуст… Для горожан, передвигающихся по автодорогам, это настоящая terra incognita.

3. Подходящий менталитет. Мечтая о достойном будущем для России, нельзя не считаться с менталитетом и обычаями народа. У нас, как и пре­жде, высок и прочен статус чиновника, а не «бизнесмена». Ведь почти все, накопленное в частном секторе, после очередного передела собственности достается новому поколению хозяйствующих бюрократов. Типичный рос­сиянин — не предприниматель, а служащий, его кормит государство: более или менее прямо, делясь с ним в виде жалованья доходами от невозобнов-ляемых природных ресурсов, или косвенно, позволяя ему самому «пастись и охотиться», т. е. грабить природу и обирать других людей. Аналогично, мелкий «бизнесмен», «предприниматель» в России — de facto бесправный теневой служащий коррумпированных чиновников и силовиков. Крупней-

¹³¹ См.: Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера… 600

Стендовая секция

ших собственников («олигархов») тоже назначает, или позволяет им оста­ваться таковыми, высшая государственная власть.

Если в каком-то российском регионе местное население само не может (не хочет, не умеет) культурно использовать землю и не позволяет это де­лать чужим, приезжим, то это прискорбно с точки зрения классической по­литэкономии, но для самовосстановления природного ландшафта — весьма полезно. Представление о земле как об общем достоянии, не подлежащем приватизации; менталитет охранника, сторожа, инспектора; разнообраз­ная, в том числе экономическая, народная ксенофобия, неприязнь и зависть к активным и преуспевающим «дельцам», «торгашам» и другие подобные качества, очевидно, укорененные в национальном характере россиян, могут пригодиться для всякого рода охраны территории.

«Собака на сене» станет положительным персонажем, если Россия из­берет «профессию» экологического сторожа, оплачиваемого остальными странами. Сидеть у входа, стоять на посту, ловить и штрафовать чужих, но милостиво пропускать своих — излюбленные занятия и способы са­моутверждения у малообразованной части мужского населения, вырос­шего в военно-полицейском государстве, где камуфляжная форма одежды пользуется огромной популярностью не только у военных. Поддержание природоохранного режима на громадных и малонаселенных территори­ях — это не бизнес, а полицейская работа. К такого рода занятиям россия­не подготовлены тысячелетним ходом своей истории, они приспособились к полицейско-бюрократическому строю, для них понятно и привычно пре­бывание в обеих взаимосвязанных и сменяющихся ролях — карателя (хищ­ника) и нарушителя (жертвы).

Многие россияне, особенно мужчины, не могут представить себя в со­ставе обслуживающего персонала, который постоянно улыбается и кланя­ется клиентам, но в моем экологическом прожекте учитывается эта гордыня и спесь. Нашим согражданам предлагаются такие должности, на которых они могут оставаться если не совсем уж угрюмыми и хмурыми, то достаточ­но холодными и суровыми: охранять родную землю, не пускать на нее бра­коньеров, отечественных и иностранных. И даже численность армии можно не уменьшать, если частично переключить ее на экологические задачи, пре­вратив в подразделение международной экологической полиции.

4. Малолюдность или перенаселенность? Население России к 1993 г. достигло максимума в 148,7 млн человек и с тех пор уменьшилось до ны­нешних 141 или 142 млн Россияне рассредоточились по площади более чем в полторы Европы, но на двух третях этой территории плотность населения меньше одного человека на квадратный километр.

Призывы остановить депопуляцию России не вяжутся с выводами ис­следователей, что до 80% ее жителей — экономически лишние; они не при-частны к нефтегазовой трубе, не нужны высшим чиновникам, не очень

601

Национальная идея России

перспективны в качестве производителей и потребителей, обречены на деградацию и вымирание (надо полагать, не от голода, а от алкоголизма, наркомании, курения, аварий, насилия, ухудшения ближайшей среды оби­тания и т. п.); целые социально-профессиональные слои погружаются на со­циальное дно¹³². При таком низком качестве жизни у большинства россиян заботы государственных деятелей об увеличении людности нашей страны выглядят неуместными.

Правда и то, что отодвигаемое от нефтегазовой трубы население соз­дало свою народную экономику выживания (садовые участки, челночная и уличная торговля, браконьерство, извоз), от которой кормятся и низшие чиновники, и милиция, но «элите», прописанной в западной половине Мо­сквы, активный народ тоже ни к чему. Так что по отношению к нынешней экспортно-импортной ориентации и к сложившимся в стране порядкам можно говорить об экономической перенаселенности.

Население России может быть быстро увеличено за счет иммигрантов из зарубежной Азии, которые будут работать не только на стройках, но и вы­ращивать у нас овощи, шить одежду, собирать машины и приборы. Они способны возродить Россию в качестве заурядной, по-прежнему отстающей индустриально-аграрной страны и путем колонизации превратить Южную Сибирь во вторую Маньчжурию, которая в XIX в. была столь же малолюд­ной, изобиловала лесами и зверьем, как Сибирь, а сегодня насчитывает око­ло 100 млн жителей. Но нужно ли нашей стране такое «развитие»?

Привлекать иммигрантов хотят многие российские предприниматели и чиновники, чтобы развивать традиционные отрасли хозяйства — такие ныне процветающие, как производство стройматериалов и строительство, и такие ныне недостаточные или упадочные, как производство машин и при­боров невоенного назначения. Иммигранты нужны и потому, что их труд дешевле, и по причине нехватки отечественного «рабочего класса» и безна­дежности программ его выращивания из наших подростков. При этом не­которые чиновники, социологи, публицисты считают приток иммигрантов, прежде всего славян из бывших советских республик, желательным только для того, чтобы просто увеличить народонаселение России, не очень заду­мываясь над тем, чтό эти приезжие и их дети будут здесь делать.

Умножать и размножать людей для развития производства или разви­вать производство для умножения и размножения людей — мне оба под­хода кажутся бесчеловечными и цинично-скотоводческими. Человек дол­жен быть не объектом манипуляций, не средством, а целью деятельности. Развитие производства для увеличения числа рабочих мест я тоже считаю не благом, а болезненным извращением современной рыночной экономики,

¹³² Римашевская Н.М. Богатые и «социальное дно» // Справедливые и несправедливые со­циальные неравенства в современной России. М., 2003. С. 129–145.

602

Стендовая секция

приводящим к засорению биосферы вещами, без которых люди при здоро­вом образе жизни и более духовных интересах могли бы вполне обойтись. Гуманным и экологичным мог бы стать третий путь — поддерживать в на­шей стране такую экономику, которая в добавочной рабочей силе не очень нуждается. Для охраны природы на своей территории существующей чис­ленности населения в России вполне достаточно.

За разговорами политиков и журналистов о депопуляции нашей страны обычно кроется забота не о населении вообще, а только о русском этносе; увеличения только его численности хотят русские националисты, но и их наверное не порадует бэби-бум у люмпенов, алкоголиков, наркоманов, ин­валидов, олигофренов, несовершеннолетних. Средний класс вряд ли станет усиленно рожать детей ради получения жилплощади, пайков, денежных по­собий. На это скорее клюнут некоторые придонные слои общества. Мало ли нам рассказов о матерях-пьяницах, которые держат детей взаперти раз­детыми и голодными, чтобы пропивать детские пособия!

В России любое стимулирование рождаемости деньгами будет только способствовать дальнейшему росту алкоголизма, наркомании, преступ­ности. Да и не от одной рождаемости зависит численность населения, а от множества факторов и тенденций, на перелом которых у нашей страны по­просту нет времени. «Хорошего» роста населения и «правильной» рождае­мости социологи и демографы не обещают. Значит, надо приспосабливаться к существующей ситуации и, более того, попытаться использовать ее как козырь.

Малолюдность России в сравнении с ее площадью для экологической специализации — явный плюс. Национальный парк не должен быть густо населен людьми, а на территории заповедника вообще не должно быть че­ловеческих поселений. Для поддержания благоприятного ландшафта и не­интенсивного, экофильного землеприродопользования, для простого со­хранения природы путем консервации существующего во многих местах бездорожья и недопущения масс людей на территорию, где им быть не по­ложено, требуется гораздо меньше работников, чем в сельском хозяйстве и при добыче полезных ископаемых, и уж подавно меньше, чем в промыш­ленном производстве, бизнесе, бюрократическом аппарате. В отличие от городского или усадебного парка, где видимость естественного пейзажа создается и поддерживается кропотливым трудом людей, в природном на­циональном парке и, уж тем более, в заповеднике множества работников не требуется, т. к. там свободно трудится сама дикая природа, а наше дело — ей не мешать.

Исторический выбор прост:

1) развивая производство и наращивая добычу сырья, в конце концов уступить Сибирь и Дальний Восток заинтересованным и участвую­щим в этой деятельности соседним странам;

603

Национальная идея России

2) не развивать там никакого хозяйства, но удерживать эти земли в каче­стве природного резервата под патронажем ООН, в союзе с Европой и США; нести ответственность за чистые Саяны, Алтай, Байкал перед мировым сообществом.

5. Резерваты и резервации. Ландшафт и этнос (почти по Л. Гумилеву) взаимосвязаны; один без другого — ни возродить, ни уничтожить. В нацио­нальных парках хозяйственная деятельность не запрещается, но ограничи­вается. Как правило, это традиционные сельские и охотничье-промысловые занятия аборигенов. А таковыми являются не только экзотические исчеза­ющие народы, но и некоторые более крупные. Россия в качестве гигантского природного парка необходима и для сохранения русского народа (наряду с другими, совсем малочисленными). Нужна надежная этноприродная ре­ зервация для тех россиян, которые не хотят рвать связь с родным ландшаф­том и сельской местностью. А где, кроме особого рода охраняемых (сбе­регаемых) территорий, можно сохранить в качестве культурного наследия и типичный «русский» пейзаж, запечатленный в творениях художников, и старинные помещичьи усадьбы, и традиционную русскую деревню с ее бревенчатыми избами, с гусями и козами на травянистых улицах?

К сожалению, понятие резервации извращено и осквернено советской пропагандой; оно и современным россиянам представляется как некоторое гетто или концлагерь, куда аборигены загнаны насильно, так что и выхо­дить с этим термином на публику опасно. В моем понимании резерват, или резервация — это такая особая территория (лучше сказать, особо сберегае­мая, чем особо охраняемая, а еще лучше вспомнить базовый, плохо перево­димый на русский язык термин protected area), на которой специальными мерами сохраняются, охраняются, защищаются некоторые уязвимые, безза­щитные, слабые, исчезающие, реликтовые, редкие, уникальные, особо цен­ные элементы природного и культурного наследия. Это определение в рав­ной мере действительно для людей, животных, растений и ландшафта.

В резервациях для людей их обитатели и выходцы оттуда наделяются особого рода привилегиями — компенсационными и оборонительными. Привилегии для аборигенов являются компенсационными, если они отча­сти возмещают ущерб, не столько материальный, сколько моральный, за нанесенную данному народу историческую травму, за то, что предков этих аборигенов истребляли, вытесняли, считали дикарями, подвергали дискри­минации и т. д. Привилегии являются оборонительными, если на данной территории ограничивается деятельность чужих, посторонних, которые могли бы разрушить традиционный образ жизни и местный ландшафт.

В эпоху глобализации и всемирной стандартизации желательно и не­обходимо возрастание социальной роли государств — не как «суверенных» и воинственных соперников в борьбе за ресурсы, а как защитников своих граждан и хранителей своего этнокультурного и природного наследия. Роль

604

Стендовая секция

резерваций для национальных культур и государственных языков выпол­няют многие государства и этнические автономии. Есть такая резервация и у русского этноса — вся Российская Федерация, и у населяющих эту феде­рацию нерусских народов — республики, выделенные по этническим при­знакам. Они в той или иной мере заботятся о сохранении национальных языков и культур, а надо бы распространить эти заботы на весь культурный ландшафт и его природные компоненты, ибо без сохранения родного ланд­шафта не может сохраниться и народ как целое; при утрате земли, почвы, ландшафта он может сохраняться только в диаспоре. В нашей стране малые народы, не получившие или лишившиеся своей территориальной автоно­мии, быстро исчезают (как вепсы, разделенные между Ленинградской об­ластью и Карелией; как шорцы после ликвидации их национального района в 1936 г.).

Сегодня «великому» русскому народу трудно понять «коренные малые народы», нуждающиеся в особой защите и покровительстве, но завтра рос­сияне сами окажутся в их положении. Ибо чтό такое 150 млн этнических русских (на всем земном шаре), или 150 млн жителей России (принадлежа­щих к разным этносам) в сравнении и по соседству с тремя миллиардами китайцев и индийцев?

6. Лесопарковая периферия ойкумены. Представим себе большой го­род, в котором по планам градостроителей или стихийно формируются функциональные зоны — селитебные, промышленные, торговые, складские, рекреационные. В некоторых отношениях вся земная суша превращается во Всемирный город (Эйкуменополис)¹³³, а в большом городе и функцио­нальные зоны велики; при интеграции в мировое хозяйство в них помеща­ются целые страны. Нет ничего трагического или позорного, если Россия своей большей частью (северо-восток Европы, Сибирь, Дальний Восток, Субарктика, все горы) попадет в рекреационно-экологическую зону мира, станет экологическим дополнением, лесопарковой периферией континентов Старого Света. Ведь мы же не плачем от того, что на территории москов­ского природного национального парка «Лосиный Остров» нет никакого промышленного развития. В современном мире есть три геоэкономических центра; один из них — Североамериканский; Россия — природноресурс-ное дополнение двух других — Европейско-Средиземноморского и Югово-сточноазиатского. Периферийное положение в глобальном экономическом пространстве благоприятно для экологической специализации: обширный лесопарк и должен располагаться на окраине города.

Если архаичные уклады, издержки модернизации, отбросы культуры в самом деле выталкиваются из «передовых» стран в «отсталые», то вытес­няются на периферию и некоторые природоохранные возможности, утра­ченные в Западной Европе, но актуальные для России благодаря редкона-¹³³ Doxiadis C . A . Ekistics: An Introduction to the Science of Human Settlements. N.-Y., 1968.

605

Национальная идея России

селенности, бездорожью, суровому климату, бесхозяйственности. Нет худа без добра, можно превратить недостатки в достоинства! «Негативные» особенности России, при одномерном мышлении считающиеся признаками ее отсталости, надо не преодолевать в погоне за «мировыми стандартами» и «мировым уровнем», а использовать, преобразовывать, развивать для ре­шения новых, неожиданных, непривычных задач.

Чем больше людей сосредоточено на западе и юге Евразии, тем меньше должно оставаться всякого рода промышленности, населения, городов на северо-востоке. Россия может покорить человечество не оружием, а уни­кальным вкладом в дело сохранения биосферы, стать экологическим полю­ сом всего Восточного полушария. Это ли не величие? Это ли не прекрасно?

И опять нам пригодится сравнение всего мира с городом. Ведь безопас­нее для здоровья жить в тихом и озелененном спальном районе, чем в шум­ном центре города, переполненном людьми и транспортом. Так почему бы и всей стране не сохранить за собой аналогичное местоположение на зем­ном шаре? Зачем ей рваться на место индустриального или финансового центра? Тем более, если каждый, кто не хочет оставаться на своей «провин­циальной» родине, может ее покинуть.

Экономика России находится в социальном тупике, поскольку не по­могает решению социальных задач, таких, как увеличение здоровья и про­должительности жизни, улучшение окружающей среды, обеспечение до­ступным жильем, повышение качества образования, сохранение и развитие науки и гуманистической культуры. Погоня монопольных производителей за сверхприбылями, а потребителей за быстро устаревающими техниче­скими новшествами способствует дальнейшему загрязнению и разруше­нию биосферы¹³⁴; автомобилизация, развивающаяся якобы для улучшения транспортной работы, приводит к противоположному результату — к па­рализации транспорта вообще¹³⁵. Строительство многоэтажных домов в го­родах и коттеджей в пригородах, скупка земли и лесов с уничтожением при­родного ландшафта являются не функциональными, а инвестиционными мероприятиями, поскольку у инвесторов нет более надежных способов вло­жения капитала. Строительные организации, как и прочие производители, заинтересованы в скорейшем устаревании, износе и разрушении своей про­дукции. Государственное хозяйство по-прежнему деформировано изрядно обветшавшим милитаризмом. С точки зрения гуманизма и здравого смысла вся такая экономика выглядит весьма сомнительной, если не сказать боль­ше — совершенно извращенной.

¹³⁴ См.: Родоман Б.Б. Экономика всеобщего загрязнения // Отечественные записки, 2007,
№ 2. С. 45–52.

¹³⁵ См.: Родоман Б.Б. Автомобильный тупик России и мира. Текст лекции, прочитанной
13 декабря 2007 г. в рамках проекта «Публичные лекции "Полит.ру"». <http://www.polit.ru/
lectures/2008/01/10/transport.html>.

606

Стендовая секция

Россия в качестве производящей страны имеет мало перспектив на ми­ровом рынке не только по экономическим, но и по моральным причинам. В «развитых» странах покупатель все чаще отказывается от продуктов, про­изведенных с нарушением экологических норм, с пренебрежением к правам человека и животных. (Вспомним бойкот шуб из натурального меха и паш­тета из гусиной печени). Но какая продукция выпускается в России без по­добных нарушений?

Согласно общечеловеческим моральным нормам, нехорошо приобре­тать вещи, добытые преступным путем, а осведомленный о происхождении товаров скупщик краденого становится соучастником преступления. Но чтό у нас в России производится и перепродается без существенного нарушения законов? Не соблюдаются правила природопользования, антимонопольное и трудовое законодательство, санитарные нормы, нарушается рецептура при изготовлении лекарств и пищевых продуктов, имеет место повальное уклонение от налогов.

В нашей стране ничтожна роль профсоюзов, они крайне мало защищают интересы трудящихся. Значительная часть экономики — теневая, не пред­полагающая соблюдения норм трудового кодекса. Добычей нефти и газа уничтожается родовое хозяйство аборигенов Сибири, а для ежегодного вы­воза из Якутии одного-двух чемоданов с алмазами испорчена территория не меньше Швейцарии¹³⁶. Это постепенно доходит до сознания экологиче­ски ориентированного потребителя. Уже востребована экологическая сер­тификация российского лесопользования ¹³⁷, не избежать этого и другим экспортным отраслям. Впрочем, российские производители и экспортеры научились имитировать природоохранную деятельность и фальсифициро­вать экспертизы, а западные импортеры — закрывать на это глаза, но такая слепота не будет вечной.

СССР был гигантским военным заводом, где товарам для населения отводилась роль жалких отходов военной промышленности. Возрождать производство в России значит реанимировать ВПК; продавать слегка уста­ревшее оружие, стимулируя конфликты, в конце концов оборачивающиеся против нас. Однако, отказавшись от «тяжелой промышленности» и «сред­него машиностроения», наша страна могла бы решительно шагнуть в по­стиндустриальное общество — конечно, не в его деловой центр, но и не на грязные задворки, а в периферийную природоохранную зону.

7. Экофильное природопользование. Если России суждено оставаться природно-ресурсным придатком развитых стран, то ее главные экспортные ресурсы, в отличие от нефти и газа, должны быть легко возобновляемыми или вовсе не расходуемыми. Экологическая специализация предполагает

¹³⁶ Родоман Б.Б. На краю воронки // География (еженедельник), 1994, № 12. С. 8.

¹³⁷ Птичников А.В. Леса России: Независимая сертификация и устойчивое управление.
М., 1999.

607

Национальная идея России

экофильное хозяйство на большей части территории: экстенсивное животно­водство с содержанием полудикого скота, рыболовство, охоту, собиратель­ство, рыбо — и дичеразведение — потребительское, спортивное, товарное (для внутреннего и внешнего рынка); экологический туризм¹³⁸ — активное передвижение людей ради контакта с природным ландшафтом, который по­требляется главным образом информационно, духовно, как источник впе­чатлений, а не сырья и товаров, без присвоения и разрушения природных ресурсов посетителями. Аналогичные впечатления мы получаем в музеях и на выставках, но, как известно, «восторги от созерцания природы выше, чем от искусства» (П.И. Чайковский).

Потомки крестьян, переселившихся в город, не порывают с деревней, приезжают туда на лето, используют и преобразуют старое фамильное жилье. Вот так же и многие россияне, подолгу или постоянно живущие за рубежом, а также их потомки, смогут посещать «историческую родину» в качестве туристов и рекреантов. С открытием государственных границ размываются традиционные понятия эмиграции и иммиграции, а мани­пулирование этими наполовину устаревшими словами становится «непо­литкорректным». Недостаточная возможность реализоваться на родине, а также присущая многим «охота к перемене мест» и смене впечатлений побуждает наших соотечественников рассеиваться по всему земному шару. Как показывают наблюдения, именно эта категория россиян прояв­ляет наибольший интерес и неравнодушие к нашей стране. Вместе с тем, чистая экзотика, суровая природа, возможности для нешуточного экстре­мального туризма привлекают и «настоящих» иностранцев, и коренных россиян.

Находясь на некоторой стадии мировой урбанизации, Россия может за­нять по отношению к Западной Европе и США такое же место, как Подмо­сковье по отношению к Москве, т. е. принять на себя глобальные функции «пригородной зоны мира» — быть источником и резервуаром чистой воды и воздуха, местом физического и духовного оздоровления своих посетите­лей, но главная и первоочередная задача — простое сохранение природных территориальных комплексов, биогеоценозов, фрагментов биосферы, ми­рового климата. Если где-то какой-то туризм, даже самый экологический, и какая-то хозяйственная деятельность, даже весьма экофильная, мешает природоохранным задачам, то долой и такой туризм, и такое хозяйство!

Не «чтó делать?», а «чего не делать?» — вот роковой вопрос для России: воздерживаться от вредной, экофобной деятельности, вроде советского об­служивания ВПК и постсоветского грабежа природы, и получать отступные от богатых, более «развитых» стран. Есть мнение, что Западная Европа и так уже должна России как экологическому донору за кислород, вырабатывае-

¹³⁸ См.: Дроздов А.В. Основы экологического туризма. М., 2005. 608

Стендовая секция

мый нашими лесами и болотами¹³⁹, за отказ сельского хозяйства от хими­катов, загрязнявших моря через речной сток. Отсюда лишь шаг до мысли, что основной доход Россия должна иметь не от действий, а от бездействия. Средством достижения цели может быть не только деятельность, но и бла­ гостное недеяние.

Невмешательство в естественный процесс периодически применяется в агрономии, когда земледелец, посадивший растения, на некоторое время оставляет их в покое. Благостным недеянием не раз бывало невмешательство государства в экономику, которая расцветала благодаря принципу «laissez faire , laissez passer». Благостное недеяние, или плодотворное невмешатель­ство означает, что мы доверяем выращиваемому и воспитуемому, предо­ставляем ему свободу, надеемся на его способности к саморазвитию и само­организации. Сегодня принято думать, будто для достижения результатов всегда надо действовать, а чтобы чего-то достичь, надо иметь надлежащее финансирование. Такая точка зрения и соответствующий ей образ действий становятся разрушительными для биосферы и человеческого общества. Со­временному человечеству, охваченному манией деятельности, очень не до­стает понимания благости недеяния.

Труд в «развитых» странах стал настолько производительным, что уже исключает необходимость работы в странах с низкой производительно­стью и порочными трудовыми отношениями; глобальный мир прощается с господством наемного труда и сплошной занятости¹⁴⁰. Не исключено, что вскоре большинство землян будет жить на пособия. Россия и тут «впере­ди планеты всей»: у нас на огромной внегородской территории постоянно (круглый год) обитают только получатели пособий и пенсий. И эти пособия, как и прочую социальную помощь, не обязательно денежную, надо увели­чивать, чтобы поддерживать сельское расселение и традиционный ланд-шафт¹⁴¹. Вот тут бы и пришли на помощь иностранные спонсоры, заинте­ресованные в сохранении российской природы больше, чем жители России. Дабы не потерять леса Сибири и озеро Байкал как источники экологических ресурсов мирового значения, богатые страны в состоянии взять на иждиве­ние несколько миллионов россиян, если это не способна сделать сама Рос­сия; ведь это совсем не много по сравнению с нуждающимися в такой же поддержке жителями Африки.

Если большинство советских людей долгое время имело от своего госу­дарства зарплату за бесполезный и вредный псевдотруд на рабочих местах, то почему бы их потомкам, т. е. новым поколениям россиян, не получать от других государств приличное жалованье за полезное воздержание от вредной

¹³⁹ Гольц Г.А. Культура и экономика России за три века, XVIII–ХХ вв. Т. 1. Менталитет,
транспорт, информация (прошлое, настоящее, будущее). Новосибирск, 2002.

¹⁴⁰ Бек У. Что такое глобализация? М., 2001.

¹⁴¹ См.: Нефедова Т.Г. Указ соч.; Нефедова Т.Г., Пэллот Дж. Указ. соч.

609

Национальная идея России

деятельности? Ведь лучше быть явным, честным, легальным «безработным», т. е., скорее всего, работоголиком в домашнем хозяйстве, в деле воспитания детей, в своем художественном творчестве, предаваться своим хобби и мо­жет быть собирать силы для занятия своим бизнесом, нежели имитацией труда в учреждении морочить голову населению, плодя бумаги в канцеляри­ях и вымогая взятки с посетителей. Мир явно стоит на пороге радикального изменения трудовых отношений, но нам не хватает подходящих терминов для описания этого процесса, а привычные слова «труд», «занятость», «зар­плата», «безработица» и т. п. скорее мешают понять происходящее.

Чтобы Россия была востребована и оплачивалась в качестве экологиче­ского донора, нужна просветительская работа в «передовых» странах мира, где развивается наука и формируется международное общественное мне­ние. Для того, чтобы народу доставалась хотя бы часть компенсации за до­норство, надо, чтобы государство у нас было не господствующим (обеспе­чивающим потребности правящей и владеющей верхушки), а служебным (обслуживающим всех граждан как налогоплательщиков в качестве наня­той ими и подконтрольной им организации). Господствующее государство характерно для средневековых и азиатских монархий. В XVIII — XX вв. поч­ти все государства мира преобразовались в служебные. У России были три отчаянные попытки — в 1905, 1917 и 1991 гг.

В Западной Европе выработанные карьеры превращаются в озера с зонами отдыха, а у нас чаще всего — в открытые свалки. Россия при ее однобокой экспортно-сырьевой ориентации вся становится отработан­ным месторождением. И альтернативой экофильному природопользова­нию может быть превращение страны во всемирную свалку. Такой путь диктуется фактически сложившейся у нас примитивной, безответствен­ной рыночной экономикой и приносит скорую прибыль «хозяевам земли русской». Поглощение «догоняющей» страной двух видов отходов, посту­пающих от других «цивилизаций» — физических и духовных — явления взаимосвязанные. За отбросами массовой культуры, растлевающими об­щество, следует вещественный мусор, например, не утилизированная тара и ядерные отходы.

Экологическая, как и иная возможная специализация России может сло­житься в результате саморазвития постиндустриального мира без того, что­бы кто-то заставил одни страны и народы делать одно, а иные другое; ну как складывается разделение людей по профессиям и распределение товаров по ассортименту: отчасти по планам отдельных лиц и предприятий, отчасти совсем стихийно. Однако в ближайшем, обозримом будущем «невидимая рука» А. Смита или тяжелая длань самодержца вряд ли подтолкнут Россию к экологической специализации. Вероятно, потребуется если не всемир­ное правительство или окрепшая ООН в его роли, то какое-то надгосудар-ственное и сверхэкономическое давление некоммерческих международных

610

Стендовая секция

институтов гражданского общества¹⁴². Социально ответственная и эколо­гичная глобальная экономика, не раздираемая соперничеством государств и транснациональных корпораций — не мечта ли это о конвергенции капи­тализма и социализма «с человеческими лицами» (почти по А. Сахарову)?

8. Приоритет уникальности и особый путь России. В середине ХХ в. в со­ветском Азербайджане на Ленкоранской низменности вырубили уникаль­ные субтропические леса, чтобы «завалить Москву помидорами». То было не только решение чиновников, спущенное сверху, но и естественное давле­ние народной рыночной (базарной) экономики снизу, со стороны колхозов и приусадебных хозяйств. Пару десятилетий спустя СССР аналогичным об­разом погубил западносибирскую и якутскую тайгу, чтобы залить Европу нефтью и засыпать мир алмазами. Некоторые отечественные экономико-географы возражали против подобного конформистского использования природных ресурсов. Они полагали, что в каждом месте надо выращивать, производить прежде всего то, что можно получить только здесь¹⁴³. Это пра­вило можно распространить на всю человеческую деятельность и назвать приоритетом уникальности.

С точки зрения здравого смысла выбор специализации страной или ре­гионом вполне аналогичен профессиональной ориентации. Если человек проявляет уникальные способности, скажем, в сфере искусства или науки, то надо избавить его от необходимости зарабатывать на жизнь рутинным трудом, которым могут заниматься миллионы прочих людей. Сложившаяся в постсоветской России рыночная или псевдорыночная экономика пока не способствует расцвету уникальности ни у личности, ни у региона.

Теоретики глобализации советуют развивающимся странам не стре­миться делать все то, что уже делают развитые страны, а реализовывать свои специфические возможности и таким образом оказываться вне кон­куренции. Конечно, некоторые страны «третьего мира» достигают высокой экономической эффективности и конкурентоспособности в определенных отраслях хозяйства на основе хищнического расточения невозобновляемых природных ресурсов и нарушения достойных человека условий труда¹⁴⁴, но это — тупиковый путь, ведущий к близкому краху. России тоже пора на­чинать подготовку к тому моменту, когда придется слезать с нефтегазовой иглы.

Особый путь России или общий со всем человечеством — такая грубая дилемма вызывает досаду, ибо оставлен без внимания третий, промежу­точный вариант — учет и использование нашей географической специфики, приоритетное развитие собственного природного и культурного наследия.

¹⁴² Перегудов С.П. Корпорации, общество, государство. М., 2003.

¹⁴³ Ракитников А.Н. География сельского хозяйства (проблемы и методы исследования).
М., 1970.

¹⁴⁴ Бек У. Что такое глобализация? М., 2001.

611

Национальная идея России

Географическая специфика как ресурс развития есть даже у карликов вроде Андорры и Монако (и они ее великолепно используют), но в силу огромно­сти нашей страны ее особенности имеют глобальное значение.

9. Экологизация не мешает «постиндустриализации». Изложенная здесь программа экологизации России касается большей части ее земли, но не занятий большинства людей. Никто не предлагает всем россиянам стать охотниками и рыболовами, сторожами и егерями, служить в экологической полиции, изображать поселян и пастухов на потеху туристам и т. п. Эко­логическая специализация предполагается для той большей части россий­ской территории, на которой проживает ничтожно малая часть населения. На остальной относительно небольшой площади, которая фрагментарно, островами разбросана преимущественно по юго-западной полосе и охва­тывает места постоянного проживания подавляющего большинства наших сограждан, специализация может и должна быть совсем иной — отвечаю­щей вызовам постиндустриального ХХ столетия.

Превращение большей части России в природные резерваты не поме­шает, а наоборот, поможет ее большим городам быть центрами науки и вы­соких технологий, если государство приложит к этой задаче надлежащие усилия. Горожане приобретут более здоровую природную среду для повсед­невной жизни и для творческого труда. Как раз умственный труд инженера, программиста, ученого великолепно сочетается с экологическим туризмом и, более того, по-видимому и не может без него существовать.

Не случайно застрельщиками активного туризма в СССР были инже­неры, техники, научные работники из ВПК. «Инстинктивно» нащупав для себя единственно правильную оздоровляющую компенсацию их суровому повседневному образу жизни, скованному дисциплиной и страхом нару­шить государственную тайну, эти люди, задолго до прихода в нашу стра­ну ныне модных слов трекинг, хайк, экстрим, открыли для себя такой вид досуга, как самодеятельные туристские походы по «ненаселенке», по тайге, горам, порожистым рекам. Невозможно представить, как бы трудились эти работники в своем серьезном ведомстве, если бы не научились сами себя физически и духовно оздоровлять и укреплять при контакте с почти дикой природой, ставшей для них и объектом квазирелигиозного культа. Выходит, что успехами в гонке вооружений и освоении космоса наша «великая дер­жава» обязана в значительной мере походному туризму¹⁴⁵.

России не следует возвращаться в индустриальный мир, ибо этот поезд уже ушел. Любые непродовольственные товары невоенного назначения, ко­торые можно произвести в России, даже если они будут конкурентоспособ­ными — это в море мировой экономики ничтожная капля, ради которой не

¹⁴⁵ Подробнее см.: Родоман Б.Б. Под открытым небом: О гуманистичном экологическом воспитании. М., Изд. 1-е, 2004; Изд. 2-е, 2006; Родоман Б.Б. Досуг вне государства: самоор­ганизация походных туристов // Отечественные записки, 2005, № 6. С. 206–213.

612

Стендовая секция

стоит стараться. Одежду и обувь, компьютеры и телефоны для всего мира успешно делают в Китае, а вскоре будут производить в Индии и Индоне­зии. Налаживать в России рутинное промышленное производство значит становиться зависимым индустриальным придатком Юго-Восточной Азии. Напротив, Россия может развивать у себя опытно-конструкторские работы, экспериментальное, малотиражное и опытное производство, да и то лишь на первых стадиях, а потом продавать свои научно-технические достиже­ния для внедрения их в многолюдных странах с более благоприятной тру­довой этикой¹⁴⁶. Своих рабочих мы уже потеряли, но условия для воспро­изводства инженеров, конструкторов, ученых (для себя и для зарубежных стран) можно сохранить, если не разрушать отечественную науку и обра­зование. Никто, кроме самих россиян, не сможет помешать процветанию наших больших городов в постиндустриальной эре, но на большей части России, где сегодня проживает ничтожная часть ее населения, пусть благо­денствуют растения и животные, а человеческая история «да прекратит там течение свое».

10. Экологическая специализация и целостность территории. Экологи­ческая специализация могла бы способствовать сохранению территори­альной и политической целостности России. Ведь при развитии только материального производства наша страна, особенно в случае резкого удоро­жания транспорта, скорее разделится между иностранными сферами влия­ния, поскольку по трудовым связям, миграциям, экспорту-импорту север ее европейской части будет тяготеть к Скандинавии, средняя полоса к За­падной и Центрально-Восточной Европе, юг к Средиземноморью, Сибирь к Китаю и Японии, что уже намечалось в 90-х годах и отчасти наблюдает­ся сегодня. Напротив, в качестве природного парка территориальное ядро России лучше уцелеет за неимением у него сколько-нибудь существенных производственно-экономических связей (в традиционном смысле слова). Сохранится целостность страны в определенной, нетривиальной роли — в природоохранной, экологической.

В последние годы с подачи кремлевских идеологов принято называть русских государствообразующим этносом. Не вдаваясь в вопрос, одно ли и то же государство существует у нас со времен Киевско-Новгородской Руси или оно возникало несколько раз и какие этносы преобладали в командах князя Олега и В.И. Ленина, согласимся с вышеприведенным утверждени­ем наполовину. Сегодня русский народ является государствоподдерживаю- щим этносом. Но поддерживать государство с такой огромной территорией одному, по отношению к ней малочисленному, русскому этносу не под силу, тем более перед лицом возрастающего демографического давления Китая и многодетных исламских стран и регионов. Но это значит, что в усилиях

¹⁴⁶ Рубан О. Приручить дракона // Эксперт, 2008, № 13. С. 78–84.

613

Национальная идея России

по поддержанию своего государства русскому народу надо спешно искать надежных союзников.

России как самой обширной стране мира и, в недавнем прошлом, одной из двух сверхдержав, нелегко быть равноправным партнером ни с кем из своих соседей; роковыми особенностями своей истории и географии наша страна и так уже обречена на геополитическое одиночество. В последние годы это одиночество усугубилось. Россия в начале XXI в. ухитрилась испортить от­ношения почти со всеми бывшими советскими союзными республиками, не говоря уже о бывших членах зарубежного «соцлагеря». Выходит, что наша страна, дабы оставаться совершенно независимой (т. е. вполне одинокой) и «великой» даже в случае резкого ухудшения нефтегазовой конъюнктуры, должна надеяться только на ядерное оружие.

Но ведь можно предложить противоположный путь, сугубо мирный и гу­манный. В интересах самосохранения Россия должна опираться не столь­ко на свои вооруженные силы, сколько на экологические движения всего мира, быть может, организовать своего рода экологический интернационал, противопоставив его хищничеству транснациональных корпораций и сво­их (противо) естественных монополий. Думается, что именно глобальный, международный подход к природоохранной миссии России больше всего способствовал бы ее сохранению как уникальной страны и очень специ­фичной цивилизации.

11. Экология, идеология, мифология. У проекта экологической специа­лизации — блистательные идеологические перспективы. Мифам о величии, уникальности, особой духовности России и об ее мессианской роли экологи­ческая программа не противоречит; напротив, она дает им дополнительную пищу. Либералы-западники, национал-патриоты, неоимперцы-евразийцы, экологисты-неоязычники, православные могли бы обрести в экологической концепции свои ниши.

Чаемый либералами демократичный надгосударственный мировой ры­нок мог бы открыть для себя и востребовать российский экологический продукт. Русские националисты должны бы радоваться тому, что от обилия природных заповедников и парков условия жизни русского этноса станут здоровее, приток иммигрантов уменьшится, процесс дерусификации стра­ны замедлится, деревня в качестве колыбели народа, его корней и почвы, лучше сохранится, а вся Россия станет великой экологической державой¹⁴⁷. Неоевразийцам так же должна быть приятна основанная на экологии воз­можность сохранения величия и целостности многоэтничной России как

¹⁴⁷ Понятие «великая экологическая держава» я заимствовал кажется у Н.Н. Клюева. См.: Россия и ее регионы. Внешние и внутренние экологические угрозы / Ред. Н.Н. Клюев. М., 2001; Клюев Н.Н. Географический фатализм и географический оптимизм // Альтернатива современной геостратегии России: выбор между Западом и Востоком. Материалы научного семинара. Вып. 5 (35). М.: Научный эксперт, 2010. С. 125–129.

614

Стендовая секция

«особой цивилизации» во главе с известным «государствообразующим» этносом. Природоохранным потенциалом обладает и «неоязычество» — попытки возродить, хотя бы в условно-игровой, театральной форме до­христианскую этническую религию, которая в значительной мере была повседневной практической экологией и фенологией. И, наконец, о право­славии поговорим подробнее.

Сегодня в православных храмах и около них можно видеть различные объявления касательно паломнических поездок, воскресных школ, право­славных детских и молодежных лагерей, в которых, между прочим, обучают боевым искусствам и владению оружием, но что-то не видно признаков эко­логической деятельности. А ведь экологические мероприятия во всем мире считаются неотъемлемой частью социальной работы, которой РПЦ, судя по ее декларациям, придает важное значение.

Православная церковь могла бы внушить своей пастве, что Бог хранил и готовил Россию для экологической миссии. Согласование православия с экологической доктриной — задача не более сложная, чем недавние про­возглашения святой Варвары-великомученицы небесной покровительни­цей ракетных войск, а Ильи-пророка — воздушно-десантных. Так, право­славные могли бы взять пример у более шустрых католиков, которые давно назначили патроном экологии Франциска Ассизского, отличавшегося бе­режным отношением ко всем живым существам. Поскольку он не дожил до пожилого возраста и святость свою проявил в молодости, это послужило поводом объявить его покровителем молодежных социальных и экологиче­ских движений.

Едва ли не самым почитаемым православным деятелем считается Сер­гий Радонежский. Он, по преданию, знал язык зверей и птиц и, как свиде­тельствует известнейшая картинка из его жития, договорился с медведем, хозяином леса, дабы тот не препятствовал ему основать монашескую оби­тель. Так почему бы не провозгласить Преподобного покровителем эколо­гии? Для экологического воспитания и мифами пренебрегать не стоит, но и не впадая в мистику, можно предположить, «что, сохраняя, оберегая свое, Россия на самом деле, может быть лучше других стран, работает на сохране­ние всей Земли в будущем»¹⁴⁸.

Итак, резюмируем кратко: специализация России на оказании эколо­гических услуг всему человечеству позволила бы и самим россиянам жить в более здоровой, красивой и просторной природной среде, помогла бы без чрезмерных мобилизационных усилий сплочению народа на основе мо­рально безупречной гуманистической идеи и, между прочим, способство­вала бы сохранению русского этноса в его родном ландшафте.

¹⁴⁸ Гольц Г.А. Указ соч. С. 78.

615

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 417; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!