Возникновение полового вопроса 12 страница
Авторы консервативно-охранительного направления утверждали, что "одержимость сексом", подрывающая устои семьи и нравственности, порождена революционным движением и безбожием. Социал-демократы, наоборот, доказывали, что это - порождение наступившей вслед за поражением революции 1905 г. реакции, следствие разочарования интеллигенции в общественной жизни и ухода в личную жизнь.
В сущности, и те и другие были правы. Демократизация общества нетзбежно включала в себя критический пересмотр норм патриархальной морали и методов социального контроля за сексуальностью; "сексуальное освобождение" было составной частью программы обновления общества, предшествовавшей революции 1905 г. Вместе с тем поражение революции, подорвав интерес к политике, побуждало людей искать компенсации в сфере личного бытия и прежде всего - опять-таки секса. В зависимости от конкретного социально-политического контекста, самая сущность сексуальности при этом конструировалась по-разному.
У крайне-правых сексофобия сливалась с юдофобией и мизогинией. Теоретически этот синтез был осуществлен уже Вейнингером, согласно которому евреи и женщины в равной мере враждебны творческому мужскому началу, развращая его и подрывая необходимый рациональный самоконтроль. На кухонном, пропагандистском уровне массовой антисемитской прессы, вроде газеты "Земщина", это превращалось в утверждения, что евреи, будучи сами сексуально воздержанными и чадолюбивыми, сознательно развращают русский народ порнографическими сочинениями, проституцией и пропагандой абортов и контрацепции. Черносотенная печать уверяла, что евреи держат в своих руках все российские бордели, как и кабаки, добиваясь не только нравственного разложения русских, но и их физического истребления и сокращения их численности.
|
|
|
Напротив, народническая и социал-демократическая критика (Ю.М. Стеклов, Г.С. Новополин) выступает против "эротического индивидуализма" и порнографии как продуктов разложения буржуазной культуры, которыми та старается заразить духовно здоровый по своей природе рабочий класс. Для Григория Новополина литературные персонажи Кузмина и Зиновьевой-Аннибал просто "дегенераты, взращенные на тощей аристократической почве", "выродки, развращающиеся от безделья", "паразиты, высасывающие народную кровь и беснующиеся с жиру".
Логика правых и левых была одна и те же: секс - опасное оружие классового (национального) врага, с помощью которого он подрывает, и не без успеха, духовное и физическое здоровье "наших".
Политические страсти усугублялись эстетическими. Многие популярные произведения эротической литературы начала XX в. были художественно средними, а то и вовсе примитивными (например, романы Нагродской или Вербицкой). Критиковать их было очень легко, а бездарная форма дискредитировала и поставленные авторами проблемы: "Все это не литература, а какой-то словоблудный онанизм"..
|
|
|
Любая книга, так или иначе затрагивавшая "половой вопрос", кого-то оскорбляла и потому сразу же оказывалась в атмосфере скандала. Примитивное понимание литературы как учительницы жизни приводило к тому, что книги оценивались не по художественным, а по социально-педагогическим критериям, - годятся ли они как примеры для подражания всем и каждому. А поскольку сексуальность, даже самая обычная, казалась грязной, критика была особенно придирчивой, обвиняя авторов во всех смертных грехах.
У 17-летнего Павла Рыбакова, героя рассказа Леонида Андреева "В тумане" (1902) усы еще не растут, но слово "женщина" "было для Павла самое непонятное, самое фантастическое и страшное слово". Потеряв невинность в 15 лет и затем подцепив у проститутки "позорную болезнь", он считает себя морально и физически грязным. Эротические фантазии перемежаются планами самоубийства. Поговорить откровенно юноше не с кем. Отец чувствует, что с сыном что-то неладно, но не умеет подойти к нему. Найдя порнографический рисунок Павла, он чувствует себя оскорбленным и только усугубляет тревоги мальчика. Бессмысленно бродя по городу, Павел знакомится с жалкой проституткой, пьет с ней и оскорбляет ее. Женщина бьет его по лицу, начинается отвратительная драка, в результате которой Павел убивает проститутку кухонным ножом, а затем закалывается сам.
|
|
|
Как многие вещи Леонида Андреева, рассказ мелодраматичен. Но его моральный пафос очевиден: Андреев не подстрекает к сексуальной распущенности, он осуждает буржуазное ханжество, которое замалчивает жизненно-важные для подростков пробемы, оставляя их морально беспомощными. Эстетически требовательный и не любивший натурализма Чехов положительно оценил этот рассказ, особенно сцену беседы юноши с отцом: "За нее меньше не поставишь, как 5+".
Однако консервативный критик Н.Е. Буренин обозвал Андреева "эротоманом", а его рассказ - вредным, порнографическим произведением. Это мнение поддержала графиня С.А.Толстая: "Не читать, не раскупать, не прославлять надо сочинения господ Андреевых, а всему русскому обществу надо восстать с негодованием против той грязи, которую в тясячах экземпляров разносит по России дешевый журнал". Зинаида Гиппиус также упрекала Андреева в смаковании болезненных переживаний.
|
|
|
Прочитав первые страницы романа Александра Куприна "Яма", Толстой сказал пианисту А.Б.Гольденвейзеру: "Я знаю, что он как будто обличает. Но сам-то он, описывая это, наслаждается. И этого от человека с художественным чутьем нельзя скрыть". Отрицательной была и реакция Корнея Чуковского: "Если бы Куприну и вправду был отвратителен этот "древний уклад", он сумел бы и на читателя навеять свое отвращение. Но... он так все это смакует, так упивается мелочами... что и вы заражаетесь его аппетитом".
Новое эротическое, и даже не совсем эротическое искусство многими принималось в штыки. Страшный скандал вызвала, например,. художественная выставка Общества свободной эстетики в марте 1910 года. "Голос Москвы" писал, что это - "сплошной декадентский пошиб". Другая газета откликнулась стихотворным фельетоном:
Болтуны литературные, Полоумные поэтики, Нецензурные и бурные Провозвестники эстетики, Символисты-декламаторы, Декадентские художники, Хоть в искусстве реформаторы, Но в творениях сапожники... Голосят, как в трубы медные, И от бреда нецензурного Лишь краснеют стены бедные У кружка литературного.
Полиция даже арестовала две картины обнаженных женщин (без особых анатомических подробностей) кисти Наталии Гончаровой, которую обвиняли в совращении молодежи, но суд ее оправдал. Дело было не столько в наготе, к которой публика уже привыкла, и даже не в новой эстетике подачи обнаженного тела, сколько в том, что картины писала женщина. За такие же картины мужчин-художников к суду не привлекали.
Еще примитивнее рассуждали о вредном воздействии эротической литературы на молодежь педагоги и врачи. Выступая в 1910 г. на первом всероссийском съезде по борьбе с проституцией, педиатр Израиль Канкарович прямо говорил, что мальчики, читающие Жюля Верна, мечтают о путешествиях и иногда убегают из дома, уголовные романы создают преступников, а эротическое искусство возбуждает половые инстинкты и создает развратников.
Шокированная непривычно-откровенными сексуальными сценами, литературная критика сплошь и рядом не замечала, что на самом деле хочет сказать автор.
В арцыбашевском "Санине" сексуальность все время переплетается с насилием и смертью. В небольшой по объему книге происходят три самоубийства и одна неудачная попытка самоубийства. Самый секс выглядит грубым и безрадостным: мужчина берет женщину силой, унижает ее, она счастлива пережить это, а потом оба испытывают чувства вины и стыда.
Вот что чувствует профессиональный Дон Жуан и садист ротмистр Зарудин: "И к сладкому томительному чувству сладострастного ожидания тонко и бессознательно стал примешиваться оттенок злорадности, что эта гордая, умная, чистая и начитанная девушка будет лежать под ним, как и всякая другая и он так же будет делать с нею, что захочет, как и со всеми другими. И острая жестокая мысль стала смутно представлять ему вычурно унижающие сладострастные сцены, в которых голое тело, распущенные волосы и умные глаза Лиды сплетались в какую-то дикую вакханалию сладострастной жестокости. Он вдруг ясно увидел ее на полу, услышал свист хлыста, увидел розовую полосу на голом нежном покорном теле и, вздрогнув, пошатнулся от удара крови в голову".
Юный студент Юрий Сварожич - человек другого склада. Но стоит ему остаться наедине с привлекательной женщиной, как "... у него вдруг закружилась голова. Он искоса посмотрел на высокую грудь, едва прикрытую тонкой малороссийской рубашкой, и круглые покатые плечи. Мысль, что в сущности она у него в руках и никто не услышит, была так сильна и неожиданна, что на мгновение у него потемнело в глазах. Но сейчас же он овладел собою, потому что был искренне и непоколебимо убежден, что изнасиловать женщину - отвратительно, а для него, Юрия Сварожича, и совершенно немыслимо", хотя именно этого ему "захотелось больше жизни".
Главный герой романа Санин говорит, что мерзавец - "это человек совершенно искренний и естественный... Он делает то, что для человека совершенно естественно. Он видит вещь, которая ему не принадлежит, но которая хороша, он ее берет; видит прекрасную женщину, которая ему не отдается, он ее возьмет силой или обманом. И это вполне естественно, потому что потребность и понимание наслаждений и есть одна из немногих черт, которыми естественный человек отличается от животного". И он сам так почти и делает.
Женщины у Арцыбашева только млеют, поддаваясь силе. Лида "безвольно и покорно, как раба, отдавалась самым грубым его ласкам". Карсавина любит Юрия, а отдается Санину: "...В ней не было сил и воли опомниться... Она не защищалась, когда он опять стал целовать ее, и почти бессознательно принимала жгучее и новое наслаждение... По временам ей казалось, что она не видит, не слышит и не чувствует ничего, но каждое движение его, всякое насилие над ее покорным телом, она воспринимала необычайно остро, с смешанным чувством унижения и требовательного любопытства. ... Тайное телесное любопытство как бы хотело знать, что еще может сделать с ней этот, такой далекий и такой близкий, такой враждебный и такой сильный человек".
Кстати сказать, все женщины в романе невинны, а все мужчины, даже идеалист Сварожич, уже имеют сексуальный опыт.
Эти упрощенные схемы легко поддавались дальнейшему упрощению и пародированию. "Русская порнография, - писал в 1908 г. Корней Чуковский, - не просто порнография, как французская или немецкая, а порнография с идеей. Арцыбашев не просто описывает сладострастные деяния Санина, а и всех призывает к таким сладострастным деяниям.
Люди должны наслаждаться любовью без страха и запрета, - говорит он, и это слово должны - остаток прежних интеллигентских привычек, пережиток прежнего морального кодекса, который на наших глазах исчезает".
Тем не менее это была не порнография! Арцыбашев утверждал не столько гедонизм, сколько право индивида всегда оставаться самим собой и не ставить предела своим желаниям. В душном провинциальном городишке, где развертывается действие "Санина", кроме секса, нечем заняться. Но разве так должно быть всегда? В последней сцене романа Санин покидает город и идет навстречу подымающемуся солнцу, как бы намекая читателю, что его настоящая жизнь - впереди. Этот "новый человек", индивидуалист и циник, не особенно симпатичен, зато силен, и в условиях столыпинской реформы, будущее, возможно, окажется за ним.
Русская культура начала века шла по пути создания высокой эротики и делала это достаточно успешно и оригинально. Издержки и перехлесты этого процесса были неизбежны и закономерны. Однако русское эротическое искусство, в гораздо большей мере, чем западное, было элитарным, верхушечным. В отличие от привычной, "истинно-народной" матерщины, оно воспринималось и правыми, и левыми, как нечто болезненное, декадентское, порожденное кризисом общественной жизни, чуждое русским классическим традициям, аморальное и эстетически отталкивающее. Метафизический русский Эрос не совмещался с Логосом, а индивидуализм приходил в непримиримое противоречие с коллективистической тоской по "соборности".
Вячеслав Иванов недаром называл свой идеал "Эросом невозможного", признавая, что "Дионис в России опасен",, а Бердяев позже увидел в большевистской революции "дионисические оргии темного мужицкого царства", грозящие "превратить Россию со всеми ее ценностями и благами в небытие".
Что же касается собственно эротического искусства, его первые слабые ростки не успели укорениться в общественной жизни и были сметены революционной бурей 1917 года.
Примечания к главе 3
1. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. 1738-1793. М.; Л.: Academia, 1931. T.I, с. 444-447.
2. См. И. Барков. Из сборника "Девичья игрушка" // Три века поэзии русского Эроса, с. 24-59.0 нем см.: А. Илюшин. Иван Барков и другие // Там же, с. 4-22; А. Зорин. Барков и барко-виана. Предварительные замечания // Литературное обозрение, 1991, № 11, с. 18-21. Наиболее полное научное издание Баркова и барковианы см. Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова. Издание подготовили А. Зорин и Н. Сапов. М- Ладомир, 1992; Под именем Баркова. Эротическая поэзия XVIII - начала XX века. Издание подготовил Н. Сапов. М.: Ладомир, 1994.
3. А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1985, т. 2, с. 193.
4. А. Илюшин. Иван Барков и другие, с. 6-7.
5. Там же, с. 8.
6. Н.П.Огарев. Избранные произведения в 2 томах. Т. II, М., 1956, с. 476.
7. Цит. по: А. Илюшин. Иван Барков и другие, с. 13;. См. также Стихи не для дам. Русская нецензурная поэзия второй половины XIX века. М.: Ладомир, 1994, с. 47-65.
8. Цит. по: Андре Моруа. Литературные портреты. Пер. с франц. М.: Прогресс, 1970, с. 190. См. также Alee Craig. Censorship of Sexual Literature // The Encyclopedia of Sexual Behavior, vol. 1, N. Y.: Hawthorn Books, 1961, pp. 235-247.
9. См. Eros russe. Русский эрот не для дам (Женева, 1879). Исправленное издание. Oakland: Scythian Books, 1988.
10. В 70-х годах XVIII в. в патриархальной семье писателя М. Хераскова его воспитанница Анна Карамышева не знала даже слова "роман", ее чтение строго контролировали; когда в доме говорили о новых, абсолютно благопристойных книгах, Карамьппеву, уже замужнюю женщину, выставляли за дверь. Впрочем, мать Карамзина не только сама читала модные французские романы, но и давала их сыну (Ю.М.Лотман. Беседы о русской культуре. Бьгг и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). СПб.: Искусство-СПб., 1994, с. 55,307).
11. А. С. Пушкин. Письмо С А. Соболевскому (вторая половина февраля 1828г.) // Полное собрание сочинений. Т. 14. Переписка. Издательство Академии Наук СССР, 1941, с. 5.
12. И. С. Тургенев. Поп // Стихи не для дам. Русская нецензурная поэзия второй половины XIX века. Издание подготовили А. Ранчин и Н. Сапов. М.: Ладомир, 1994, с.129.
13. J. Н. Billlngton. The Icon and the Axe. An Interpretative History of Russian Culture. N.Y.: Vintage Books, 1970. p. 350.
14. А. П. Чехов. Ариадна // Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Сочинения, т. 9, М.: Наука, 1977, с. 117.
15. Дмитрий Галковский. Бесконечный тупик (фрагменты из книги) // Волшебная гора, №1,1993, с. 67.
16. J. Н. Billington. The Icon and the Axe, p. 349.
17. Публикация дневников крупнейшего чешского поэта-романтика Карела Гинека Махи (1810-1836) вызвала у публики буквально шок, настолько его целомудренная лирика не гармонировала с откровенными, часто зашифрованными, дневниковыми описаниями чувственных утех, причем и то, и другое было искренним. См. Л. Н. Будагова. Целомудренный эрос (К проблеме воплощения любовно-эротических мотивов в литературе с остановкой на страницах жизни и творчества К. Г. Махи) // Национальный Эрос в культуре. Тезисы докладов. Отв. редактор Г.ДГачев. М.: Институт славяноведения и бал-канистики РАН, 1995, с. 9-11.
18. "Мне кажется, я влюблен страстно во все, что носит юбку" (В. Г. Белинский. Письмо В. П. Боткину, 16-21 апреля 1840 г. II Полное собрание сочинений, т. 11, М., 1956, с. 512). Хочется "оргий, оргий и оргий, самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных" (Письмо В. П.Боткину 16 декабря 1839 - 10 февраля 1840 // Полное собрание сочинений, т. 11, с. 427).
19. В. Г. Белинский. Письмо Н. В. Станкевичу, 29 сентября - 8 октября 1839 г. II Полное собрание сочинений, т. 11, с. 390.
20. Письмо М. А. Бакунину 1 ноября 1837г. // Полное собрание сочинений, т. 11, с. 190.
21. Письмо Белинского М. А. Бакунину от 15-20 ноября 1837г. Приведенный отрывок раньше ни в одном издании писем Белинского не печатался. Цит. по: В.Сажин. Рука победителя. Выбранные места из переписки В. Белинского и М. Бакунина // Литературное обозрение, 1991, № 11, с. 39.
22. Там же.
23. Лидия Гинзбург объясняет это тем, что "духовная энергия всецело ушла в общественное" (О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971, с. 113). На мой взгляд, дело тут просто в уменьшении сексуального напряжения.
24. Н. Г. Чернышевский. Дневники // Поли. собр. соч. т. 1, М.: ГИХЛ, 1939, с. 35-36.
25. Там же, с. 38.
26. Там же, с. 82.
27. Там же, с. 83.
28. Там же, с. 91.
29. См. Т. И. Пещерская. Русский демократ на rendez-vous // Литературное обозрение, 1991, Ns 11, с. 40-43.
30. Н. А. Добролюбов. Письма // Собрание сочинений в 9 томах, т. 9, М.: Гослитиздат, 1964, с. 307.
31. Н. А. Добролюбов . Дневник 1852 г. // Собрание сочинений в 9 томах, т. 8, с. 441.
32. Н. А. Добролюбов. Закулисные тайны русской литературы и жизни // Собрание сочинений, т. 8, с. 466.
33. Письмо И. И. Бордюгову, 11 декабря 1858 г. // Собрание сочинений, т. 9, с. 340.
34. Н. А. Добролюбов. Дневник 1857 г. // Собрание сочинений в 9 томах, т. 8, с. 517.
35. Там же, с. 553.
36. См., например, Е. A. Rotundo. American Manhood. Transformations in Masculinity from the Revolution to the Modem Era. N.Y.: Basic Books, 1993. Нужно учитывать также ограниченность и подчас недостоверность фактических данных. Например, многие биографы Бакунина говорят о его импотенции. Однако этот вывод основан на произвольном толковании источников. Хотя любовные отношения Бакунина действительно были проблематичными, этим отличались многие представители романтической культуры, по причинам чисто психологического свойства. См. М. S.Shatz. Michael Bakunin and his biographers. The question of Bakunln's sexual impotence // Imperial Russia. 1700-1917. Ed. by E-Mendelsohn and M-S.Shatz. DeKalb: Northern Illinois University Press, 1988, p. 219-240
37. Ludwig Lutkehaus, Hrsg. "О Wollust, о Holle". Die Onanie - Sta-tionen einer Inquisition. Frankfurt am Main: Fischer Tagebuch Veriag,1992.
38. R. Stites. The Women's Liberation Movement in Russia. Feminism, Nihilism, and Bolshevism 1860-1930. Princeton: Princeton University Press, 1978, p. 229.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 120; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!