Подготовка текста и перевод Н. В. Понырко, комментарии Н. В. Понырко и Я. С. Лурье 2 страница
А никейский митрополит Виссарион сказал: «Если бы был здесь сам великий князь Борис Александрович, то я бы вопросил его, как вошел в него страх Божий, как разгорелась в нем любовь Христова и как возлюбил Христа больше земных мудрецов. Ибо хоть и много есть великих князей на Руси, но никто не возымел такой заботы и труда, чтобы направить послов и знать об этом святом соборе, как сей великий князь Борис».
Никомидѣйский же митрополитъ Макарей рече: «Брате Висарионе, и аще и нѣсть здѣ самого великаго князя Бориса, и с кымъ бы намъ побесѣдовати о его мужествѣ и смысле, и мы въспросимъ посла великаго князя Бориса». И рече: «Повижь нам, Фомо, после великаго самодержавнаго, откуду се припахну благоухание на великаго князя Бориса, и откуду сий испи памяти жизнь сладкую чашу, и толикии труды показа, и ихъже инъ никтоже показа в Руси».
А никомидийский митрополит Макарий сказал: «Брат Виссарион, хоть и нет здесь самого великого князя Бориса, с кем бы нам следовало побеседовать о его мужестве и мудрости, но мы расспросим посла великого князя Бориса». И сказал: «Поведай нам, Фома, посол великого самодержца, откуда припахнуло благоухание на великого князя Бориса и как смог он испить сладкую чашу смысла жизни, и явить таковые труды, каких никто не являл на Руси».
Лакомидѣйский митрополитъ Мефедей рече: «Но кто исповѣсть великаго князя Бориса Александровичя многыя нощныя милостыня и дневныя щедроты и ко всѣм требующимъ милость и якоже о немъ слышахомъ».
|
|
|
Лакедемонский митрополит Мефодий сказал: «Кто возвестит многие милостыни великого князя Бориса Александровича, (подаваемые) ночью, и щедроты, (изливаемые) днем, ко всем нуждающимся в милосердии, о которых мы слышали!»
Терновский же митрополитъ Игнатей рече: «Созываетъ нас обычное слово к похвалѣ великаго князя Бориса. Но подобаетъ вамъ и еще приложити ему похвалу, и да не оскудно слово ваше будет».
А тырновский митрополит Игнатий сказал: «Созывает нас обычай на похвальное слово великому князю Борису. Но подобает вам умножить похвалу ему, и да не оскудевает слово ваше».
Амасийский же митрополитъ Иасафъ рече: «От нивы жатва, а от винограда плоды снѣдныя. Иже нива пожата будет, исщиститься, а лоза, егда обѣзана будет, тои и смириться. А слава великого князя Бориса, иже на всякъ день повсюду слышана, не оскудиваетъ».
Амасийский же митрополит Иоасаф сказал: «От нивы — урожай, а от виноградной лозы — плоды. Нива, когда пожнут ее, опустеет, а лоза, когда ее срежут, захиреет. Слава же великого князя Бориса, которая разносится всякий день повсюду, не оскудевает».
|
|
|
Молодовский же митрополитъ Димианъ рече: «Чюдна есть святыхъ отець и похвалениа о великомъ князи Борисе, и свѣтло есть его благочестие простреся по всей земли».
А молдавский митрополит Дамиан сказал: «Дивны похвалы святых отцов великому князю Борису, и светло простерлась (весть) о его благочестии по всей земле».
Ставропольский же митрополитъ Исаиа рече: «И азъ же слышю великаго князя Бориса житие его аки блаженнаго Иакова, а незлобие же Моисиово, и благоговиние целомудреннаго Иосифа».
А ставропольский митрополит Исайя сказал: «И я слышу о великом князе Борисе, что житие его — как у блаженного Иакова, а незлобивость — Моисеева, а благочестие — целомудренного Иосифа».
Родоский же митрополитъ Нафанаилъ рече: «Есть ми мала нужа днесь к вашей любви и совѣщати множеству глаголемыхъ, и не слышимъ бо иного князя таковаго в Руси, и якоже великий князь Борисъ».
А родосский митрополит Нафанаил сказал: «Следует мне ныне присоединиться ко множеству того, что сказано здесь вашей любовью, ибо не знаем другого такого князя на Руси, каков великий князь Борис».
Милитинский же митрополитъ рече: «Милостыни же и щедроты великого князя Бориса по всимъ землямъ поминаеми суть».
|
|
|
А мителенский митрополит сказал: «О милостях и щедротах великого князя Бориса говорят во всех землях».
Драмаский же митрополитъ Дорофий рече: «Но много деръзновениа имѣетъ к Богу великий князь Борисъ. И помагаетъ ми слово написанное: “И милость на судии хвалиться”;[32] “Блажени милостиви, яко ти помиловани будутъ”.[33] Тако же и великаго князя Бориса милостыни и щедроты, не токъмо в Руской земли творимая, но и до Царствующаго града и до Святыя горы,[34] реку же, и до самого Иеросалима дотече, и якоже нѣкая денница».
А драмасский митрополит Дорофей сказал: «Имеет большое дерзновение пред Богом великий князь Борис. Да поможет мне (это сказать) слово Писания: “Судия славен милосердием”; “Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут”. Так вот и великого князя Бориса милостыни и щедроты творятся не только в Русской земле, но, как свет зари, разлились до самого Царьграда, и до Святой горы, и даже скажу — до самого Иерусалима».
Мелетиньский же митрополитъ Матфѣй рече: «Кый убо есть разумъ или кый умъ постигнути можетъ повестование о великомъ князи Борисѣ, и якоже какъ о немъ слышимъ».
А меленикский митрополит Матфей сказал: «Чья мысль и чей разум может постигнуть повествуемое о великом князе Борисе, то, что о нем мы слышим».
|
|
|
Тритриасийский митрополитъ Калистъ рече: «Аще ли есть вѣра права, то и дѣла благочестиваго великаго князя Бориса, якоже о немъ повестуетъ святый соборъ».
Титриасийский митрополит Каллист сказал: «Как праведна вера, так (праведны) и дела благочестивого великого князя Бориса, как повествует о нем святой собор».
Ганский же митрополитъ Генадий рече: «Изъ Христова послушества приведу всѣмъ вамъ: “И аще ли кто напоитъ чашу воды въ имя ученика, и той мъзду прииметь”.[35] И князь же великий Борис не единого напиталъ, ни дву, ни 10, ни градъ, но многы грады и области припиталъ во своей отчинѣ».
А ганский митрополит Геннадий сказал: «Из Христова поучения напомню вам всем: “Кто напоит чашею воды во имя ученика, получит награду”. А великий князь Борис напоил не одного, не двоих, не десятерых, не один-единственный город, но многие города и земли в своем отечестве накормил он».
Афилонский же митрополитъ Софроний рече: «И есть же сладостенъ убо райский цвѣт, и сладъчае того слышати великого князя Бориса».
Афилонский же митрополит Софроний сказал: «Сладостен райский плод, но слаще того слышать великого князя Бориса».
Иверский же митрополитъ Иона рече: «И азъ мню великаго князя Бориса, подобенъ есть великому царю Констянтину. Онъ бо съ святыми отци на 1-м съборѣ былъ.[36] А великий князь Борисъ с нынѣшними отци въ Ферарѣ, присла своего боярина, а самому бо ему не бывше за то долготы и ради путныя».
А иверский митрополит Иона сказал: «Я мыслю великого князя Бориса подобным великому царю Константину. Ибо тот со святыми отцами на Первом соборе был. А великий князь Борис — с нынешними отцами в Ферраре, прислал своего боярина, а сам не прибыл (только) из-за долготы пути».
Сардийский же митрополитъ Дионисий рече: «Добро есть всѣмъ намъ возопити вѣровавъшимъ святописцу Давыду: “Сий день, иже сътвори Господь! Възрадуемся и възвеселимься во нъ!”[37] Но воистинну възрадоватися намъ подобаетъ, слышащи такова государя. И егоже желахом, того и увидѣхомъ, и егоже чаяхомъ, и того и усмотрихом, и якоже великъ намъ пособникъ по вѣрѣ христианской князь великий Борисъ. И нынѣ же в немъ и в насъ едина вѣра, и едино крещение, и едино поклоняние святыя Троици, Отца, и Сына, и Святаго Духа».
А сардийский митрополит Дионисий сказал: «Подобает нам всем, верующим святому псалмописцу Давыду, возопить: “Вот день, который сотворил Господь! Возрадуемся и возвеселимся ныне!” И воистину возрадоваться нам подобает, слыша о таком государе. Ведь чего мы желали, то и увидели, и чего чаяли, то и усмотрели — что великий нам пособник в вере христианской великий князь Борис. Ведь ныне у него и у нас одна вера, одно крещение, одно исповедание святой Троицы — Отца, и Сына, и Святого Духа».
И сиа же похвала святыхъ отець о великомъ князѣ Борисѣ и слышавъ же Фома, посолъ тфѣрский. И егда онемъ святымъ отцемъ глаголящимъ еденъ по единому, и тогда онъ вся глаголы повелѣ писати, и принесе на Русь. И мы же почтохомъ такова писаниа и удивихомься,[38] и якоже они ни видѣша, ни знаша великого государя, токмо слышаша, и написаша таковая похвалениа. А мы же повсегда трапезе его съпричастници быхомъ и его здравиемъ в велицей тишинѣ пребываемъ, и какъ умолчимъ изрядныя его добродители. Писано бо есть: «И аще ли кто близъ златаря приидетъ и аще бо от злата того прииметь нѣкую лучю; или кто на высокое мѣсто взыдет, и аще ли будетъ и велми малъ, но далече видитъ». Тако же и азъ, почетшу онѣхъ отець похвалениа о великомъ князѣ Борнсѣ, и да приведу посреди тоя похвалы и азъ похвалу великому князю Борису Александровичю.
И таковую похвалу святых отцов великому князю Борису слышал Фома, посол тверской. И в то время как эти святые отцы один за другим говорили, он повелел записывать все их слова и принес на Русь. Мы же прочли записанное и подивились тому, как они, не видевши, не зная великого государя, только слышав о нем, смогли написать такие похвалы. А мы, постоянно бываем сопричастниками его трапезы и в великой тишине пребываем его заботами, — как мы умолчим о необычайной его добродетели? Ибо писано: «Если кто приблизится к золотых дел мастеру, не приимет ли тот от золота хоть один луч, или тот, кто взойдет на возвышенное место, не будет ли видеть далеко, хотя бы был и весьма мал?» Так вот, прочитав этих отцов восхваления великому князю Борису, приведу же и я среди тех похвал (свою) похвалу великому князю Борису Александровичу.
Но весь умъ изступаю, помышляя онѣхъ высокое похваление. Но приведу к симъ Давыда Господь глаголя: «Обрѣтох мужа по сердцу моему и посажю его на престолѣ моемъ до вѣка».[39] И азъ же сего самодержавнаго государя, великого князя Бориса Александровичя, новаго Давыда нареку, не токмо бо единъ Господь обрете его по сердцу его и по совѣту, но и вси богоименитии людие рекоша в себѣ: «Обрѣтохомъ по сердцу и душамъ нашимъ утѣшение». И азъ о немъ рку: «Въистинну утѣшитель словом, и видѣниемъ, и дааниемъ». Пишетъ бо в Бытии но рече: «Благословенъ Богъ Симовъ».[40] И азъ рку: «Благословенъ Богь великого князя Бориса Александровича, и иже от толикаго и великаго събора таковая похвалениа о немъ изыдоша». И паки но рече: «Распространитъ Господь Афета, и вселиться села Симова».[41] И азъ же о семъ рку: «Распространилъ Богь языцы людийстии на земли, и вселишася в села великого князя Бориса Александровича». И аще бы возьможно, то весь бы миръ былъ Богом въ обѣтованной той земли. Но елико приходящихъ в села великого князя Бориса Алексайдровича! Въистину по Евангелию глаголеть: «И ничтоже ихъ не вредитъ». И того ради и от князей, и от велможь, и даже и до простыхъ людий желаютъ въ господарствѣ томъ быти.
Но прихожу в исступление ума, помышляя о совершенстве их похвалы. Впрочем, приведу к этому — как говорит Господь о Давыде: «Нашел мужа по сердцу себе и посажу его на престоле моем до (конца) веков». И я сего самодержавного государя, великого князя Бориса Александровича, назову новым Давыдом, ибо не одному только Господу пришелся он по сердцу и по разуму, но и все боголюбивые люди сказали себе (о нем): «Обрели утешение сердцам и душам нашим». И я о нем скажу: «Воистину он утешитель словом, ведением и подаянием». Ибо написано в Бытии, что сказано: «Благословен Бог Симов!» А я скажу: «Благословен Бог великого князя Бориса Александровича, что от такого великого собора таковые похвалы ему принесены». И еще сказано: «Распространит Господь (потомков) Иафета, и населят землю Симову». А я об этом скажу: «Распространил Бог народ человеческий по земле, и населил он селения великого князя Бориса Александровича». И если бы то было возможно, то весь бы мир был в той Богом обетованной земле. И сколько приходит (народу) в селения великого князя Бориса Александровича! Воистину можно сказать по Евангелию: «И ничто им не вредит». И потому все, и из князей, и из вельмож, вплоть до простых людей, желают пребывать в том государстве.
Но аще кто иметъ мнѣти, что же сиа написахъ по дару или по страсти, и той почти онѣхъ святыхъ отець похвалениа, и какъ почтиша великого князя Бориса. И то и кто онѣхъ научи? И кто ли сихъ подвиже таковѣмь образомъ того хвалити? Или кто упремудри ихъ в таковое съгласное, и иже от разлѣчныхъ мѣстъ святители събрани, и ни единъ ни единому знаемъ, но и вси единогласно благоподобными хвалами величали великого князя Бориса? И азъ же, яко онѣхъ великаго похвалениа, от многаго нѣчто мало рку о своем государѣ великомъ князи Борисѣ Александровиче.
Но, может быть, кто-нибудь подумает, что это я написал за вознаграждение или из страха, — пусть тогда он прочтет похвалы сих святых отцов, как прославили они великого князя Бориса. Кто же их научил (этому)? И кто подвигнул их восхвалять его таковым образом? И кто надоумил их на таковое согласие, что, будучи собранными из различных мест, не зная друг друга, святители все единогласно величали благими похвалами великого князя Бориса? И я, подобно их великой похвале, из многого малое нечто скажу о своем государе, великом князе Борисе Александровиче.
И что нареку азъ великого князя Бориса Александровичя? Но нареку его Съломоний. Нъсть ли чли, и иже слыша южескаа царици премудрость Соломоню и прииде от конець земли, и слышати хотя премудрость Соломоню?[42] И мнѣ же мнѣть, дивние Соломона здѣ: слышаша велиции рустии князи и велможии премудрость и крѣпость великаго князя Бориса Александровича, въ Богомъ обѣтованной той земли царствующа, и приидоша от конець земли не токмо премудрости слышати, но и видѣти славнаго того государя и питатися от царскыя тоя и сладкоядныя тоя трапезы.
Кому уподоблю я великого князя Бориса Александровича? Назову его Соломоном. Не читали ли вы, как южская царица, прослышав о премудрости Соломона, пришла с края земли, желая убедиться в премудрости Соломона? Здесь же, мнится мне, удивительнее Соломона: узнали великие русские князья и вельможи о премудрости и могуществе великого князя Бориса Александровича, царствующего в Богом обетованной той земле, и пришли с разных концов земли не только премудрости наслышаться, но и лицезреть славного того государя и насыщаться от царской и сладкой этой трапезы.
И что же нареку тя, великого кьнязя Бориса Алексанъдровича? И нарку его Тивириа кесара Правосудна. Но Тивирий не повели людемъ своимъ въ красныхъ ризахъ и въ златыхъ блистаниихъ предъ собою ходити.[43] И сий же самодержавный государь, великий князь Борисъ Александровичь, не такъ, но бесчисльно даа людемъ своимъ, и повелевая въ своей полате въ красныхъ блистаниихъ пред собою ходити, а самъ же царскымъ вѣнцемъ увязеся. Воистину, въ древнихъ царехъ нѣсть таковаго слыхати, красна лицемъ, и ризами, и наипаче же и добродительми, и якоже великий князь Борисъ Алексанъдровичь.
И как еще назову тебя, великого князя Бориса Александровича? Уподоблю его кесарю Тиберию Справедливому. Но Тиберий не разрешил своим подданным ходить пред собою в прекрасных одеяниях и в блистании злата. А сей самодержавный государь, великий князь Борис Александрович, напротив, бесчисленно одаривая своих людей, повелевает им в своей палате предстоять пред собой в великолепном блеске, увенчавшись сам царским венцом. Воистину не слыхано, чтобы среди прежних царей кто-либо был так прекрасен лицом и одеждами, наиболее же всего — добродетелями, как великий князь Борис Александрович.
И понеже не могу изообрести честнаго его хождениа, и ризнаго его украшениа, и красоты лица его, и старческаго его мудрованиа въ юностнѣмъ тѣлѣ, и обычай сладкый, с кротостию смѣшенъ, и то и же нареку его, самодержавнаго и братолюбиваго, наипаче же и боголюбиваго великого князя Бориса Александровича, и нареку его Премудраго Лва,[44] и иже столпы красны несказанныи созидаа. Великий князъ Борисъ Александровичь той не столпы бо созидая, но великии ограды съоружая, и в нихъ церкви Божии поставляя, и събирая преподобныя мнѣхи и святолѣпныя старца, и яко столпи красновѣдныя, и имиже бы рѣщи утвержати и просвѣщати всю поднебесную.
И так как не могу я найти слов, чтобы описать его величественную походку, прекрасные его одеяния, красоту лица его, мудрость старца, (таящуюся) в молодом теле, добрый нрав, соединенный с кротостью, то и назову его, самодержавного и братолюбивого, наиболее же всего — боголюбивого великого князя Бориса Александровича, назову его Львом Премудрым, который созидал несказанно прекрасные столпы. А великий князь Борис Александрович, — тот не столпы созидал, но сооружал великие ограды, и воздвигал в них церкви Божий, и собирал преподобных монахов и святолепных старцев, подобно прекрасным столпам, о которых следовало бы сказать, что на них утверждается и ими просвещается вся поднебесная.
Но мнит ми ся, и Лва премудрие великий князь Борисъ Александровичь. И о чем бо столпы ставя? И никийже успѣхъ человѣкомъ, но токмо на видѣние. А князъ великий Борисъ Александровичь многы церкви постави, и иже просвѣщаютъ и освѣщаютъ всякого человѣка, грядущаго в миръ.[45]
Но мнится мне, что и Льва мудрее великий князь Борис Александрович. Ибо зачем тот столпы ставил? Никакого {в том) прибытка людям, только на обозрение. А великий князь Борис Александрович многие церкви поставил, которые просвещают и освящают всякого человека, грядущего в мир.
И Августа его нареку, и при неможе имена человечьская напишася[46] и вѣроваша. Но зрит ми ся, и сего изященнѣе. При ономъ бо человѣчьская имена написашася, сего же самого великого князя Бориса Александровича, имя написася и прославися въ всѣхъ языцехъ. И о семь же азъ рку споводъ в Давыдово: «Велиций же князь Борис Александровичь, възлюбилъ еси правьду и възненавидѣлъ еси безаконие. И сего ради помаза тя Богь паче причастникъ твоихъ и прославил тя есть паче всѣхъ великихъ князей рускыхъ».
И Августу его уподоблю, при котором была перепись людям и люди начали веровать. Но видится мне, что и того он лучше. При том люди были переписаны, этого же, великого князя Бориса Александровича, самого имя записано и прославлено во всех народах. И о сем же я скажу в согласии со словом Давыдовым: «О, великий князь Борис Александрович! Возлюбил ты правду и возненавидел беззаконие. И сего ради возвысил тебя Бог больше других, подобных тебе, и прославил тебя больше всех великих князей русских».
Но что нареку сего самодержавнаго и любимийшаго ми государя, великого князя Бориса Александровича? Но Семиона ли его нареку златоструйнаго и любокьнижнаго или Птоломию Книголюбца?[47] Но воистинну се новы Птоломию великий князь Борисъ Александровичь, но повсюду събирая святыя книгы и поучашася ими, еже ко спасению.
Но кому все-таки уподоблю сего самодержавного и любезного мне государя, великого князя Бориса Александровича? Не Симеону ли златострунному и книголюбивому, не Птоломею ли Книголюбцу? И воистину он — новый Птолемей, великий князь Борис Александрович, собирающий повсюду святые книги и учащийся по ним тому, что ведет к спасению (души).
Но почто много глаголю! Но Констянтина ли царя его нареку, или Устиана царя, или Феодосѣя, царя благочестиваго, иже и соборы утвердиша православна ихъ крестианства?[48] Но понеже правовѣрный царь Констянтинъ первый по Христе приятъ благочестие, а сей доброчестивый великий князь Борисъ Александровичь 1-й по Владимерѣ приатъ такую великославную честь,[49] и похвалу, и доброславие, и инъ же никтоже в Руси; не токмо самъ в вѣрѣ утверьдися, но и огради все свое державство божественными добродительми.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 214; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!